— Родами. Раньше срока начались. Ни мать, ни ребенок не выжили. Сеньор Мигель, наш маг, пытался вдохнуть жизнь в младенца, но…

Она замолчала и тяжко вздохнула. Видимо, любила детей.

— Зачем хозяину ребенок от торхи? – Действительно, какой в нем прок? – Всего лишь еще один раб.

— Нет, глупенькая! — рассмеялась служанка. – Дети хозяина не рабы. Мальчики – аверды, девочки – полусвободные. Сыновья еще и отцовскую фамилию получают, только без дворянской приставки «альг». Кстати, как тебя зовут? Я Карен.

— Иалей.

— Карен, а полусвободные – это как?

Впервые слышала, что существовал и такой тип людей.

— Их скенами называют. Они не рабыни, браслетов не носят, но целиком и полностью подвластны воле отца, хотя в документах указывают только имя матери. Обычно скены становятся служанками. Если норн великодушный, образование может дать, профессию или разрешит жить отдельно. Отец над ними господин. Захочет, из дома вышвырнет, захочет, в больницу сиделкой работать отправит или в любовницы кому-то отдаст. И возразить нельзя – он в своем праве. Власть над скеной отец теряет лишь после замужества. Тогда она становится авердой.

Разговорившись, заметили, как в комнату вошел врач. Бегло осмотрев меня, он констатировал ушибы, нервное истощение и несколько ссадин. Все, по его словам, несерьезное, о чем доктор и доложил хозяину. Странно, тот вошел только после окончания осмотра.

Ужинала не в своей комнатке, даже не в спальне хозяина, а в столовой. Меня переодели в обычную одежду: какую-то кофту и юбку, одолженную одной из служанок – и усадили по левую руку норна. На стул, а не пуфик. Опешив, боялась коснуться серебряных приборов, запятнать чистоту фарфора соусом или кусочком мяса.

— Ешь нормально, — приказал виконт, заметив мое стеснение и велел положить мне всего по чуть-чуть. – Заодно узнаю, учили ли тебя манерам. От этого зависит, заслужишь ли ты маленькое поощрение.

Заинтригованная, отрезала немного курицы и отправила в рот. Ммм, вкусно! Руки подрагивала: за время жизни в Арарга отвыкла пользоваться приборами.

Хозяин велел налить мне вина:

— Тебе нужно успокоиться.

Кивнула и мелкими глотками осушила бокал. Вопреки опасениям, больше норн пить не предлагал, зато пристально следил за тем, как я орудую ножом и вилкой. Под его придирчивым взглядом едва не перепилила тарелку. Казалось, это экзамен на титул принцессы. Знаете, в сказках девушкам устраивали разного рода испытания, чтобы выбрать достойную короны.

Поужинав, виконт промокнул губы и встал. Я поднялась вслед за ним и с тоской покосилась на недоеденную дольку мандарина. Увы, правила не перепишешь: торха кончает есть вместе с хозяином.

Норн рассмеялся и милостиво разрешил:

— Возьми.

Обрадованная, тут же отправила сочный кусочек за щеку.

— Спишь сегодня со мной, — бросил через плечо норн.

Меньше всего на свете хотелось заниматься любовью с хозяином, однако виконт удивил. Он меня не трогал, даже не целовал, просто уложил рядом.

Утром привычно проснулась раньше хозяина, оделась и прошла к себе, обустраивать свое холодное пристанище. Безусловно, в постели под боком мужчины теплее, но я не любовница, чтобы нежиться до завтрака и желать доброго утра.

На кровати ждало чистое белье и новое одеяние торхи.

Фей с зевком вылезла из-за ширмы

— Я вам воды нагрела и душистое мыло принесла.

Через четверть часа выслушивала указания управляющего. Как и в замке, слуги собирались на кухне примерно в то же время. Меня поручениями обделили, велев лишь вытереть пыль на лестнице и холле после возвращения. Но откуда? Сомнения разрешила Карен. Она весело шепнула, что мы идем по магазинам.

Начали с рынка. Карен, сверяясь со списком, лихо порхала через толпу от прилавка к прилавку. Я, привязанная к ней алой ниткой, едва поспевала за расторопной служанкой.

— Осматривайся, запоминай, потом сама ходить будешь, — щебетала между покупками Карен.

Фрукты купили в лавке краснолицего полукровки, явно не араргца. Затем долго выбирали постную говядину. Требовалось мясо определенного цвета, с нужной линией прожилок, обязательно мягкое и свежее. Карен деловито тыкала куски пальцем, пытаясь определить, не обманул ли торговец. Наконец, отпустив одного из приставленного хыр, перебрались в другой квартал. Там затоварились пряжей, туалетными принадлежностями, теплыми носками и туфлями для меня.

Все, домой.

Шла рядом с Карен, гадая, как купить капли. Рецепт остался в публичном доме, в старой одежде, да и, сохрани я его, под каким предлогом бы отпросилась в аптеку?

— Карен, — я, наконец, решилась, — скажи, рецепт можно восстановить? Во время похищения потерялась бумажка норины Дорраны. Она разгневается, если не куплю.

— Любовница хозяина-то? – Об отношениях этих двоих знали даже слуги. – Может. Что она просила, помнишь? Если норина не раз к аптекарю за той вещью посылала, может так дать.

В душе расправляла крылья призрачная надежда. Оставалось убедить Карен не заходить в аптеку вместе со мной. Она сама не стала: вспомнив, что забыла справиться о новых сапогах управляющего.

— Смотри, не сбегай! Дороже станет, — напутствовала служанка. – Я быстро!

Освободившись от красной нитки, с облегчением вздохнула и толкнула тяжелую стеклянную дверь. Внутри все полнилось светом. На полочках между окон и кадок с растениями лежали мешочки с травами, стояли разнообразные бутылочки. Даже засмотрелась на эту красоту: в городке, куда я ходила, все гораздо скромнее.

— Чем могу быть полезен? — На меня с улыбкой взирал ученик аптекаря.

Пальто почти полностью скрывало платье, браслет я не выставляла напоказ, поэтому он принял меня за аверду.

— Здравствуйте, — активно включилась в игру. – Моя госпожа, норина Доррана, заказывала пару снадобий. К сожалению, она потеряла рецепт, но вы ведь отдадите мне лекарства? – Широко улыбнулась и захлопала ресницами, стараясь держаться раскованно. – Подумаешь, бумажка!

Ученик аптекаря хмыкнул, недоверчиво глянул на меня, но все же вышел в подсобное помещение. Очевидно, свериться с амбарной книгой.

Я, как и подобает молоденькой служанке, подошла к зеркалу и сделала вид, будто поправляю прическу – так удобно наблюдать за прилавком и скрывать волнение.

— Да, действительно, заказано и оплачено, — вернувшись, сообщил юноша. – Противопростудный сбор, капли от нежелательной беременности и омолаживающая маска для лица. Расписку оставите?

— Конечно!

Не спеша подошла к прилавку и написала на протянутом листе бумаги: «По поручению госпожи такой-то забрано из аптеки…» — далее следовал список предметов, число и неразборчивые каракули: не все же служанки грамотны.

Прихватив чужие покупки, попрощалась, а потом, картинно спохватившись, обернулась.

— Совсем забыла! Подруга просила купить еще одну бутылочку капель. Тех, которые от детей.

С замиранием сердца выложила на прилавок нехитрые сбережения.

Капли мне продали, вроде бы ничего не заподозрили. Неплохая из меня актриса! Спрятав бутылочку, вышла на улицу. У порога, переминаясь с ноги на ногу, дожидался печальный хыр с ворохом пакетов. Судя по взгляду, мысли о свободе он отринул лет десять назад, но прежде бежать пытался, иначе откуда шрамы?

Вскоре к нам присоединилась запыхавшаяся Карен. Она заглянула в пакет из аптеки и предложила занести в дом любовницы хозяина. Значит, связь давняя, раз служанка знала адрес.

Как ни странно, норина Доррана снизошла до того, чтобы взглянуть на меня, скупо поблагодарила и даже поинтересовалась самочувствием.

— Сашер вчера всю городскую стражу на уши поднял, мага из кабака вытащил. Думал, сбежала – оказалось, в переплет попала. Держи за труды. — Она протянула пригоршню медных монет. – Передавай наилучшие пожелания хозяину, скажи, на балу я буду в золотом.

Вернувшись в особняк виконта, преступила к исполнению непосредственных обязанностей – уничтожению пыли. Ее оказалось много, особенно на рамах картин. Пришлось взять стремянку и подниматься в поднебесные дали.

На звук хлопнувшей входной двери не обратила внимания. А зря!

— Выкрутилась, как вижу.

Ойкнула и от неожиданности выронила тряпку.

Шоанез!

Медленно обернулась и убедилась, слух не подвел.

Шоанез скинул пальто на руки слуге и велел доложить хозяину. Норн подошел к столику для писем и провел по нему пальцем.

— Плохо работаешь!

Промолчала, опустив глаза. Начни я пререкаться, Шоанез обвинил бы в неуважении. Хоть столик уже протирала, прошлась по нему тряпкой еще раз.

— Гривой протри, кобыла! – Шоанез скривился, будто от меня пахло. – Обленилась, свободную из себя корчишь. Избаловал тебя Сашер! Или ты в постели хороша? Тогда бы я с удовольствием одолжил на пару ночей.

— Боюсь, я бы вам не понравилась, мой норн, — не выдержав, ответила. – Показалась бы жуткой неумехой, не достойной ублажать такого уважаемого благородного человека, как вы.

Шоанез одарил гневным взглядом, а потом неожиданно улыбнулся: увидел виконта.

— Пришел? – с лестничной площадки неприветливо бросил хозяин.

— Неласково ты встречаешь друга! – Норн потерял ко мне всякий интерес и направился к другу. — А ведь мы давно не виделись. Как жизнь? Может, закатимся к Франческе, отметим встречу?

Хозяин проигнорировал его предложение и попросил подождать в кабинете. Когда Шоанез скрылся из виду, неожиданно подошел ко мне, заглянул в глаза и требовательно спросил:

— Кто тот мерзавец?

Удивленно переспросила:

— Который, хозяин?

—Норн, который продал тебя в бордель.

Низко опустила голову. Виконт нависал надо мной, будто статуя древнего грозного бога. Попыталась уйти – не позволил.

— Зеленоглазка, это очень важно. Тот человек виновен в тяжком преступлении. Что-то мне подсказывает, ты его запомнила, иначе бы не медлила с ответом. Боишься?