— Агния, сходи, я ауру посмотрю, — прошептала Юлиана, вытолкав в коридор.

— Спасибо, справлюсь, — не открывая глаз, пробормотал Лазавей. — Все обошлось, не арестуют. Священник мертв.

Мы предпочли ни о чем не расспрашивать, и так ясно: сначала магистр вытащил коллегу из-за решетки, потом выследил и убил клирика.

— Но вам еще одного человека переносить… — робко напомнила Юлиана.

Она подошла, взяла Лазавея за руку и начала водить свободной ладонью над телом мага. Тот тяжело вздохнул и слегка подвинулся, чтобы Юлиана могла сесть. Значит, дело плохо. Теперь, приглядевшись, видела неестественный, землистый цвет лица магистра, часто вздымающуюся грудь.

— Про человека Осунта разболтала? — чуть слышно поинтересовался Лазавей. — Не сегодня. И не завтра. Спасибо, Юлиана. – Он слабо улыбнулся и похлопал по ладони. — Расскажу магистру Аластасу о ваших успехах в целительстве.

Вздрогнув, испуганно уставилась на магистра. Он вдобавок ранен, а не просто устал? Вроде, нет. Наверное, ушел в пресловутый нулевой магический резерв, когда маг начитает черпать силы в ущерб себе.

Стало стыдно за утреннюю выходку, за скандал тоже.

— Простите, — пробормотала я, потупившись. – Столько мороки со мной! Могла бы, промолчала и сидела бы в горах тихо. Деревенская идиотка.

— Чаю, Агния, будьте добры, — поторопил Лазавей. Он то ли не расслышал, то ли не пожелал принять извинения. – Крепкого и сладкого.

Страшно было спускаться одной, разговаривать с людьми, ни слова которых не понимаешь, но я пошла и добыла чай с тремя ложками сахара. Объяснилась на пальцах и при помощи картинок. Сахар положила сама.

После сладкого горячего питья и лечения Юлианы магистру Лазавею стало лучше. Он сел, поинтересовался, как у нас дела, и выпроводил из комнаты.

— Как ни прискорбно, девушки, сегодня без ужина, — извинился магистр.

Понимающе кивнули и оставили его наедине с Липнером. Ничего, переживем, благо плотно пообедали.

В комнате поджидал сюрприз. Осунта ничком лежала на постели, уткнувшись в подушку. При звуке шагов она подскочила, будто ее ужалила оса, и попыталась придать лицу насмешливо-злобное выражение. Увы, влажные волосы и неестественно блестящие глаза выдавали с головой.

Открыла рот от удивления.

Осунта умеет плакать? Так и есть, подушка влажная.

— Ну, что уставились? — гаркнула магистр Тшольке. — У меня на местную пыль аллергия.

Что такое «аллергия», понятия не имела. Какая разница, все равно Осунта лжет. Юлиана тоже не поверила, но возражать не стала: себе дороже.

Подумать только, Осунта Тшольке не стерва с ледяным сердцем, а тоже женщина! Плакала из-за мужика! Ну наорал, с кем не бывает? Мужчины любят кричать, усталый мужчина и вовсе рубит с плеча. Еще извинятся придет. Не знаю, есть ли между ними что-то, но придет.

Наутро от Липнера мы узнали, что магистр Лазавей плох. Он всю ночь скрежетал зубами и, покрывшись испариной, метался на постели. От помощи отказывался, утверждал, само пройдет. К утру затих, только дрожь не прошла.

— Минус, — глубокомысленно заметил за завтраком алхимик и незаметно под столом сжал мою руку.

— Магическая сила? — догадалась я.

Липнер кивнул, выводя узоры на моей ладони. Нужно бы осадить. Собственно, зачем откладывать? Закашлялась и выдернула ладошку.

— По-моему, пощечина – это «нет», а две «пощечины» — очень уверенное «нет». Куда ударить, чтобы понял?

Алхимик поджал губы и отвернулся.

Другая бы, наверное, наслаждалась мужским вниманием, благо семейная жизнь откровенно не ладилась. Муж становился все более требовательным, я — нетерпимее. Какие цветы, какие объятия — меня вечно во всем винили. Полагаю, дело в Академии. Хендрик боялся, что превращусь из красивой хозяйственной глупышкой в конкурентку. Глупо? Разумеется. Мне никогда не стать Хендриком, я и не стремилась, но как объяснишь это мужчине, который привык видеть женщину посреди кухни? Ничего, все наладится. Потребую академический отпуск, уделю время соскучившемуся супругу.

Липнер обрадовал известием об удачном исходе опытов. Он вытащил из кармана бумажку и монеты – копии местных денег. Мы пристально рассмотрели и не нашли отличий.

— Магистр велел одежду новую прикупить, — важно сообщил алхимик. — Агния, составишь компанию?

Вот настырный!

Задумчиво напомнила о хворях, от которых парни без рук остаются:

— Девчонки рассказывали. А по магазинам мы с Юлианой сами.

— Вот еще! — фыркнул Липнер. — Деньги мои, не отдам. Да и кто скажет, идут вам чулочки или нет, — лукаво подмигнул он.

— Смотрю, ты уже их снимать собрался, — усмехнулась Юлиана. — Не быстро ли?

Алхимик надулся и собрался уйти, сославшись на некое особое поручение. Мы встали стеной, чтобы отвоевать свою долю денежных средств.

— Магистру Тшольке отдам, — буркнул Липнер и без всякого перехода обратился ко мне: — На звезды сегодня посмотрим, Агния?

— С чердака? — хмыкнула я.

— Да нет, с улицы. Или из моей комнаты, — смело добавил алхимик, буравя алчным взглядом. Нет, точно послушник! — Магистр Лазавей сегодня в другую переедет, я вина добуду, а ты приходи.

— Липнер Гедаш, мы девушки приличные, — напомнила Юлиана. — Совсем обнаглели в своих лабораториях!

— Это вы обнаглели, — парировал Липнер. — Носом водите, смеетесь над нами, алхимиками, а сами к боевым магам льнете. Ничего такого я Агнии не предлагаю, просто провести вечер вместе. Верну в целости и сохранности.