— Ты такая юная, маленькая, слабая. — Голос одержимой звучал ласково, как у старшей сестры. – Жаль, не туда попала. Не хочу убивать, но придется. Наиви – такая редкость! Скажи, — она перешла на шепот и лукаво улыбнулась, — Геральт ведь тебя соблазнил?

Предпочла промолчать и отвернулась.

— Я, как тебя увидела, сразу поняла: братец нашел новую игрушку. Он ведь тогда ни о какой любви не думал, лишь бы потра… — Талия не договорила, поймав неодобрительный взгляд сестры, и с вызовом сказала уже ей: — Да, Элиза, я ее жалею. Непристойно, верно? Так она слабая, ее тоже все пинают. Была бы темной и не пригрей Геральт, взяла бы под крыло. Кому, как ни мне знать, каково это, когда все отказались. Я выясняла, ланги всю семью крошки вырезали, а Геральт с Филиппом устроили игру на живой приз.

— Она наиви, — презрительно процедила Элиза. – Ее дело – ублажать мужиков. Какая же ты стала чувствительная!

— Не тебе судить! – взорвалась Талия и вскочила.

Посох в ее руках загудел и налился ровным светом.

— Не зли меня, — в тихой ярости прошипела одержимая, — а то ведь не посмотрю, что сестра. Ты жила в тепле и уюте, Геральт пылинки сдувал, а ты и рада! Меня же Свейны за собаку не считали. Спасибо, Филипп прельстился. О, сестричка, я с радостью ему все позволила, как и сколько желал, лишь бы выжить. Повезло, что красавчик расслабился, согласился выслушать и помочь. А если бы нет? Ты же не торопилась, даже яд и то чужими руками исполнителю передала. Поэтому не тебе мне рот затыкать, графиня Свейн. Девочка умрет быстро, ты ее не получишь.

Ничего не понимала. Насколько успела понять, сочувствие в Веосе под запретом, худшее из оскорблений. Между тем, Талия меня жалела и по возможности защищала от сестры. Одно обещание быстрой смерти многого стоило. Наверное, одержимая действительно воспринимала меня как ребенка. Может, воспользоваться неожиданной симпатией? Кто знает, вдруг настроение одержимых изменчиво, и через пять минут Талия растеряет всю доброту?

— Веревки слишком сильно врезаются в кожу, больно, — жалобно заканючила, захлопав ресницами. – Я без магии, я вам не противница…

Талия покачала головой. Губы расплылись в усмешке. Направив на меня острие посоха, одержимая обошла вокруг и остановилась у ног.

— Думала, поведусь, да? Разжалобишь и сбежишь? Не выйдет! Сейчас придет Филипп, и все начнется. Прощайся с жизнью. Я тебе веночек сплету. Красиво получится: юная дева с веночком в гробу. Весь Дебриш обрыдается.

В груди защемило. Сердце сжали щупальца льда. Приглядевшись, сообразила: посох светился. С острия слетали снежинки, морозя воздух и заодно меня. Пытка длилась минуту, не больше. Талия отвела посох и утратила ко мне всякий интерес. Она мерила шагами поляну, то и дело поглядывая на карманные часы. Поцарапанные, окровавленные, они наводили на мысль, что Талия сняла их с мертвого тела.

В памяти всплыла прекрасная брюнетка, которая некогда возникла на пороге загородного дома Свейнов. Что от нее осталось? Одни воспоминания.

Интересно, каково это – быть одержимой, отдать часть себя демону? Я не желала делить тело с Соланжем, а ведь он не житель Сумеречного мира, не причинил бы вреда. Да ни за какие блага я бы не пошла на сделку с демоном!

Элиза тоже оглядывалась и, не выдержав, вытащила знакомую пирамидку связи. Графиня порывисто провела над ней рукой, пробуждая от спячки, и назвала имя Филиппа. Через тягучие мгновения, казавшиеся вечностью, пирамидка засветилась и раскрылась. Еще через минуту в воздухе повис образ друга Геральта. Он разительно изменился: осунулся, утратил былой лоск. Одежда простая и грязная, через всю щеку протянулся уродливый шрам. Его явно оставило заклинание. Руки цепко сжимали посох. Казалось, Филипп в любое мгновение готов отразить нападение.

— Сейчас! – не дожидаясь вопроса, рявкнул брюнет и оборвал связь.

Видимо, опасался, маги вычислят местонахождение и схватят.

Однако пора бы и Геральту появиться. Нет, не одному. Упаси Вседержители! Пусть он придет вместе с отрядом магов и скрутит сестричек.

И Соланж, где хваленый некромант, которому навсей поручил меня защищать? Неужели ничего не почувствовал?

Паника медленно парализовала волю. Сейчас появится Филипп, и конец.  И он действительно с легким хлопком и запахом озона возник на поляне. Вокруг Филиппа пульсировал защитный круг, посох вибрировал, а сам брюнет балансировал на грани боевого облика. Убедившись, что в лесу нет никого, кроме нас, Филипп развеял чары и шагнул к Элизе. Склонившись в галантном поклоне, он поцеловал ей руку и пожелал долгих лет жизни. Затем обернулся к Талии и проделал то же самое. После внимание Филиппа обратилось на меня. Брюнет прищурился и задумчиво почесал подбородок. На-ре заклубилось вокруг тела, потянулось ко мне. Зажмурилась, предчувствуя нечто ужасное, и постаралась закрыться. Вдруг Филипп собирался убить?

— Геральт уже сорвал цветочек, — констатировал брюнет. – Жаль, но силы нет.

Он подошел и провел пальцем по скуле. Я непроизвольно задержала дыхание и по-прежнему боялась открыть глаза.

— Ну, здравствуйте, Дария! Не узнаете старого знакомого? Так я заново представлюсь. Маркиз Филипп Соурен к вашим услугам, леди. Вы ведь теперь леди, верно?

Кивнула, не решаясь произнести хоть слово.

Пальцы Филиппа прошлись по шее. Думала, скользнут дальше, но нет, брюнет лишь похлопал по плечу и отошел.

— Ждете Геральта?

Отважилась открыть глаза. Филипп стоял ко мне спиной и беседовал с сестричками. Те отчего-то кривились. Что же им не нравилось? Внимание Филиппа? Наверное, ожидали, тот начнет издеваться.

— Не возражаете, если я ненадолго уединюсь с милой барышней? – Филипп обернулся и послал мне воздушный поцелуй. – Я быстро, девочки, просто напряжение сниму.

Талия предоставила право решать Элизе. Та задумалась и кивнула. Филипп поблагодарил ее и шагнул ко мне. Вот и все, начался кошмар. Лишь бы только быстро и без издевательств! Филипп легко, будто пушинку, перекинул меня через плечо и понес по шумевшему листвой лесу. Вокруг пели птицы. Пахло травой и немного дождем. При любых других обстоятельствах залюбовалась бы, но теперь мысли крутились вокруг собственного незавидного будущего. Не сопротивлялась. Зачем, Филипп все равно сильнее. Обмякла на его плече и в немом ужасе косилась на посох в руках брюнета.

— Поможешь? – неожиданно обжог ухо шепот Филиппа. – Услуга за услугу. Ты ведь не хочешь стать заключительным аккордом в пьесе безумных сестричек? Элиза жаждет крови и с удовольствием распилит по кусочкам. Талия же просто убьет и вырежет сердце.

От обуявшего меня ужаса икнула. Вот тебе и сочувствие! Или Филипп специально пугает?