— Что хмурите носик? — Соланж внезапно оказался так близко, что ощутила его дыхание и запах. Сегодня некромант не душился, от кожи едва уловимо веяло хвоей. Видимо, мыло. – Пристают – плохо, не пристают – еще хуже. Хорошо, перед рассветом займусь. Познакомлю с алтарем, но, увы, без личных отношений и при свидетелях.

Некромант рассмеялся – звонко, беззаботно, а вовсе не зловеще – и соизволил пояснить:

— Речь о втором ритуале, Геральт обещал предупредить. Или побоялся? Мне нужно ваше согласие.

— На что? – настороженно спросила, отодвигаясь.

Близость Соланжа тревожила. Пусть он и говорил о равнодушии к обнаженным женщинам, но я-то не желала, чтобы меня касался кто-то, кроме Геральта. С любыми целями.

— Вы отдадите тело другому. Не духу – живому. Ровно на три часа. Взамен получите домик в столице и деньги на обустройство по своему вкусу. Ну, а от меня, — некромант усмехнулся и встал, — подробный рассказ о ритуале. Вы же любопытная, как все наиви.

— Вы их прежде видели? – живо уцепилась за его слова.

Вдруг некромант поможет отыскать родных или хотя бы подскажет, где моя прародина.

— Отец видел, — безучастно ответил Соланж и встал. – Утверждал, будто даже жил с одной.

— И она родила сына?

Внезапно пришло в голову, что некромант – единственный блондин в Веосе. Наиви же рождаются только светловолосыми.

— Меня? – фыркнул Соланж, еле сдерживая смех. – Ох уж эти барышни! Не знаю, огорчу я вас или нет, но во мне нет ни капли светлой крови. А теперь закончили обсуждения. — Голос некроманта внезапно зазвенел сталью. – Благодарю за столь пристальный интерес, но одержимого, а тем более демона он поймать не поможет.

— Может, обойдемся без раздевания? – проблеяла я, гадая, как лечь на алтарь хотя бы в нижней рубашке. – Или найдите другую девушку.

Предстать обнаженной перед мужчиной по понятным причинам не хотелось, принимать участие в ритуале – тоже.

— Нет, — отрезал некромант и, стойко выдержав гневный взгляд, пояснил: — По двум причинам. Первая – сэкономим время. Где я, по-вашему, за пару часов найду нужную кандидатку? Тут не всякая подойдет. Вторая причина – руны. Их наносят на обнаженное тело. Как видите, — подытожил Соланж, — мои рассуждения о женской непривлекательности оправданы. Стягивайте панталоны, отстегивайте пояс и откидывайте одеяло. Руны нужны для ритуала, рисовать потом некогда. Покрою спину, живот и ягодицы, остальное можете прикрыть.

Я едва не подавилась воздухом от такой наглости и напомнила, что не давала согласия на ритуал.

— Его величеству скажешь! – огрызнулся некромант, перейдя на «ты» и вновь присел на кровать.— Не дури, Дария, не заставляй доводить до короля. Ты ведь только-только дворянство получила.

Соланж заглянул в глаза и выудил из воздуха баночку с тушью и тонкую беличью кисть. Он положил все на простыню и решительно стянул одеяло. Разумеется, я тут же вернула его на место. В ответ некромант бесцеремонно заснул руку под одеяло и дернул за завязки. Опомнится не успела, как панталоны оказались в цепких пальцах. В ужасе сжала ноги, завернувшись в спасительное одеяло.

— Дария! – чуть повысил голос некромант и вытянул руку. – Пояс. У нас мало времени, не капризничай.

Чтобы сломить мое сопротивление, Соланжу потребовалось пять минут, после чего полностью разделась. Разумеется, под одеялом: некромант и не подумал отворачиваться. Легла на живот и замерла, как приговоренная к казни.

— Стыд умирает вместе с наиви! — насмешливо прокомментировал Соланж и стянул одеяло.

По коже пробежали мурашки.

Крепче стиснула бедра и приготовилась к домогательствам, но их не последовало.

Некромант ногтем, чуть царапая кожу, наметил основные «ветви» будущего рисунка, потом взялся за кисть. Она щекотала и немного холодила. Даже приятно. Руны, словно ветви раскидистого дерева, оплели ноги до колен, свились в затейливые узоры на ягодицах. На лопатках же, наоборот, рисунок заострялся, напоминал частокол стрел. Не видела, но чувствовала по движениям кисти.