Глава 7
Стефания сидела на постели, прижимая платок к губам. Злобные собаки мужа с остервенением рвались внутрь, заставляя сердце сжиматься от страха. Но они сюда не ворвутся — дверь заперта на ключ.
И все из-за письма, которое виконтесса попыталась послать в обход мужа. Ей удалось пробраться в деревню и тайком всучить его проезжему торговцу. Не бесплатно, разумеется, вместе с парой монет, выданных на бисер.
В итоге обозленный виконт метал гром и молнии. Он позвал жену, швырнул на стол смятое письмо и ледяным тоном поинтересовался, кто дозволил ей писать подобную гадость. Стефания заверила, она ничего такого не делала, всего лишь спрашивала совета у более опытной сестры. Ноэль обозвал Хлою шлюхой, и супруга не сдержалась, влепила ему пощечину. Его оказалась весомее.
Письмо полетело в камин.
— Скажу священнику, чтобы он занялся усмирением твоего дурного нрава, — пригрозил виконт. — Станешь шелковой!
Утирая кровь из разбитой губы, Стефания возразила:
— Это вам надлежит побеседовать со святым отцом. Уподобиться зверю из-за невинного письма! Заметьте, я не упоминала о двух мужьях, всего лишь хотела узнать больше о незнакомых вещах, раз они вам нравятся. Чем я заслужила подобное обращение? Тем, что не заперлась в келье, как монахиня? Бог видит все, милорд, он зачтет всем по делам их! — расправив плечи, пригрозила молодая женщина и подняла палец, призывая в свидетели небеса.
Виконт процедил:
— Лучше молчи, раз все равно думать не умеешь! Вам дали много воли, миледи, привив слишком мало добродетели.
И вот она сидела у себя, глотая слезы. Пока бежала сюда, униженная, раздавленная, наткнулась на собак. То ли муж их науськал, то ли они привыкли травить все, что движется, но Стефания едва успела укрыться за дверью, пожертвовав частью платья.
Близилось время ужина, но при одной мысли о еде тошнило.
Может, Стефания сама виновата? Она подняла руку на супруга, а Хлоя действительно не отличалась добродетелью. Виконтесса не раз осуждала ее, боялась, что сестра погубила душу.
Не стоило спрашивать в письме, муж прав насчет мозгов. Послание наверняка попадет в руки родителей. Да и кто поручится, что торговец не вскроет письмо, не поинтересуется содержанием? Тогда скандала не избежать, и повредит он не только Ноэлю. У них общая фамилия, Стефания отныне при муже, часть его.
Однако пощечина до сих пор жгла кожу, вызывая желание если не устыдить, то насолить супругу. Он мог обойтись словами, процитировать Священное Писание, а не бить. Слабая женщина против сильного мужчины.
В дверь постучали, однако виконтесса не спешила открывать. Она застыла, напряглась, как дикий зверь, напряженно прислушиваясь.
Лай смолк. То ли псам наскучило пугать жертву, то ли явился их хозяин.
Стук повторился.
Стефания неохотно встала, поплелась открывать — упорствуя, она делает только хуже.
В комнату вбежал Бонго и развалился на шкуре у камина. Вслед за ним, вопреки ожиданиям, вошел не виконт, а Сигмурт. Глянув на растрепанную невестку, он ворчливо укорил:
— Придумали, право, лезть ему под руку после проигранной тяжбы! Дело пустяковое, никакого урона, но испортило Ноэлю настроение. Что, ударил? Слышал, вы письмецо написали… За это?
— Какая вам разница? — окрысилась Стефания. Пусть не изображает фальшивой заботы! — Да, я негодная жена, да, Ноэль в своем праве. Вы-то зачем пришли?
— Затем, что вы себя голодом морите.
— Быстрее умру, быстрее отмучаюсь!
Ей вдруг действительно захотелось умереть, как тогда, в первое утро супружеской жизни, разом покончить с многодневным кошмаром, в который превратилась ее жизнь. Редкие глотки свежего воздуха — отлучки виконта и хлопоты по хозяйству, потом только молчать и терпеть, будь то чтение морали или супружеский долг.
Сигмурт осуждающе глянул на невестку и аккуратно потрогал ее распухшую губу. Стефания поморщилась и шумно втянула воздух сквозь зубы.
— Что, больно? Бывает и больнее.
— Знаю, — прошептала виконтесса.
Сигмурт задумчиво провел рукой по ее волосам.