Стефания покачала головой.

Неприятно – да, но прежней резкой боли нет.

— Расслабься и представляй мои пальчики.

Деверь исчез из поля зрения. Он вновь покусывал мочки, лизнул спину, а потом неожиданно ягодицы. Язык обжег, подразнил и скользнул ниже.

Виконтесса вторично застонала – Сигмурт оказался слишком опытным. Краткое удовольствие оказалась столь острым, что она расслабилась и опустила момент, когда деверь вошел в нее.

Эйфория испарилась.

Стефания закусила губу.

— Все хорошо, птичка, он отлично вошел, — Сигмурт остановился и погладил ее по ягодицам. – Подумаешь, два пальчика.

— Это не они, — упрямо возразила молодая женщина.

— Так расслабься, не выталкивай его. Твоя попка создана для любви.

Виконтесса постаралась, и деверь продвинулся чуть дальше. Он словно покачивался в ней, и постепенно Стефания свыклась. Она лежала, обхватив колени руками, а Сигмурт старался приобщить ее к развлечениям Хлои.

Ноэль наблюдал за парочкой масленым взглядом и пожелал присоединиться, когда брат вошел в раж.

Они обладали Стефанией одновременно.

Виконт лег, усадил на себя супругу и прижал к груди, открывая сзади для брата. Сигмурт пристроился не сразу, долго примеривался, а затем продолжил начатое. Закатив глаза, считая толчки и гадая, через сколько они угомонятся, молодая женщина терпела. Безусловно, в первый раз было хуже, теперь опытным путем узнала, как уменьшить неприятные ощущения.

И все равно так туго и горячо! Они ведь разные, по-разному двигаются. Муж нетерпелив, врывается, как враг в осаждаемую крепость. Деверь мягко стелет, но настойчив, не дает передышки.

Решив, что на сегодня хватит, Ноэль отослал супругу, попросив брата проводить ее:

— В случае чего отгони собак.

Стефания торопливо оделась и доковыляла до двери. Пусть братья не остались с ней до утра, некоторое время она не сможет нормально ходить. Теперь вспомнилась Хлоя. Так вот отчего сестра иногда так странно передвигалась? Там немного пришла в себя, дожидаясь Сигмурта.

Обнаженный Ноэль развалился на кровати и пил вино. Он вдоволь натешил плоть.

Сигмурт не выглядел столь довольным, хотя, по мнению невестки, ему перепало не меньше.

Придерживая за локоток, младший Сибелг вел виконтессу по темным коридорам. Он не взял свечи, но отлично ориентировался в темноте. Оба молчали. Шли медленно, подстраиваясь под Стефанию.

Не дойдя пары дверей до спальни виконтессы, Сигмурт неожиданно развернул невестку лицом к себе и прижал к стене, задирая рубашку. Руки жадно шарили по телу, губы нетерпеливо приникли к шее.

Стефания охнула, когда деверь вошел в нее одним мощным толчком, закинул ноги себе на плечи. Его бедра неистово двигались, словно Сигмурт оголодал без женской ласки. Он вытягивал тело невестки в струну, насаживая на затвердевший орган. Он врывался в нее снова и снова. Если и дальше так пойдет, виконтесса набьет шишку на затылке. О нежных местечках старалась не думать.

— Что вы делаете? Так нельзя! Разве вам мало?

Стефания попыталась хоть немного изменить положение тела, чтобы не ударяться головой о стену. Рубашка сползла с плеча, обнажив грудь. Она дразнила Сигмурта. Вперившись взглядом в соблазнительно белевший предмет, он удвоил старания, потом, не выдержав, вернул ноги невестки на пол и сжал предмет желания. Движения стали спокойнее — спал первый приступ страсти.

— Раз Ноэль не дает, приходится так, — хрипло прошептал деверь и переместил пальцы на ягодицы невестки.

— Не щиплитесь, милорд, больно же! – взвизгнула Стефания.

Проникновения стали неглубокими. В благодарность виконтесса обхватила Сигмурта за шею и закрыла глаза. Она устала и хотела только одного: чтоб он быстрее удовлетворился и не причинил боли. Если станет двигаться вот так, Стефания потерпит. Можно расслабиться, насколько подобное возможно, предоставить мужчине делать нехитрое дело.

Пресытившись близостью в коридоре, Сигмурт отнес невестку в спальню, где продолжил начатое. Словно соревнуясь с братом, он уложил виконтессу на бок и устроился сзади. Лежа с ним, Стефания думала, что предпочла бы младшего из братьев: когда хотел, деверь умел быть ласковым. Только за приятные минуты приходилось расплачиваться исполнением всех его прихотей.