— Кто мне сонного зелья дал?

Помню, поела, поднялась по лестнице, а дальше отрубило. Несомненно, после чайку. Кто ж его заварил?

Юлиана молчала. Нехорошо так молчала. Всклокоченная, в нательной рубашке, направилась к ней и постаралась изобразить дракона.

— Не кипятись, Агния, так лучше, — оправдывалась магичка. — Ты нервничала, испуганная, и я решила… Магистр Лазавей разрешил, — поспешила добавить она.

Понимающе кивнула и, зевая, продолжила утренний туалет. А чего скажешь? Драться же не полезешь. Юлиана не со зла.

Будто обухом по голове ударило: мне нужно явиться на Площадь трех измерений, только сначала расскажу магистрам.

Быстро натянула платье и босиком пошлепала к Лазавею. Маг умнее, он главный, первым узнает. Заодно, помогу чем – мое стремление к лекарским опытам неистребимо. Может, стоило учиться на помощника мага, а не на лекаря? Мы с магистром Аластасом спелись, если б не работа в библиотеке, которую тоже любила, ассистировала бы в лазарете. Но травница не моя мечта, сумела бы и дома ей стать.

В коридоре столкнулась с незнакомым типом, полировавшим ногти. С удивлением глянула на него: не юнец, вид солидный, а с пилочкой. Вон, легкая седина в волосах.  Стыдоба! Будто барышня! Слышала, при дворе некоторые мужчины помадили шевелюру и носили бантики. Наверное, и пилочку с собой носили. Фу!

Приглядевшись, поняла, незнакомец вовсе не седой, цвет волос такой — выцветший русый.

На руках — два перстня. От них магией так и фонит, по телу мурашки пошли.

Камень на шее – несомненно, амулет. Даже страшно стало, когда поняла, что не могу оторвать глаз, утекаю в глубину темных граней.

Вспомнила о воспитании. Нехорошо пялиться на людей, а то эти самые люди тобой заинтересуются. С трудом, но удалось отвернулась. Тряхнула головой, отгоняя морок, и продолжила путь. Спиной чувствовала взгляд странного типа. Прежде не понимала, как это — до костей пробирает. Так вот, теперь знала.

Какой неженка – колдун колдуном! Может, пилочка и вовсе оружие, а мужчину в стан девочек записала.

Собиралась постучать в дверь магистра Лазавея, когда незнакомец окликнул:

— Эдвин Лазавей занят, сам его жду.

Удивленно уставилась на владельца перстней и опасного для здоровья амулета. Запоздало сообразила: именно его перенес в Оморон магистр Лазавей.

Прищурилась, вспомнив, что болтал Липнер. Так, некромант? Мой отец? Радостные чувства не накрыли. Может, не некромант вовсе, почем знаю? Пока за родство только слова алхимика.

— У меня важное сообщение. Я вас не знаю, а вот магистра Лазавея — очень даже. Поэтому вы стойте, а я войду.

Ишь, раскомандовался!

— Так и у него важное дело, — рассмеялся незнакомец. — Он не одну женщину «очень даже» знает.

Разгадав подтекст, покраснела, но поставить на место наглеца — святое.

— Свечку держали, уважаемый? Нечего на добрых людей поклепы наводить.

Незнакомец пожал плечами и вновь занялся ногтями. Он постарался, породил сомнения. Смотрела на дверь и гадала, не постучаться ли сначала к магистру Тшольке?

Прислушалась. Тянуло приложить ухо к замочной скважине, но до такого не опустилась.

Нет, чушь, в такое время мы с мужем в постели не валялись!

Магистры дела обсуждают, чужака не пускают – вот и весь секрет. Русоволосый пошляк смутить меня пытался. Люди по-разному развлекаются.

Решительно постучалась.

Тишина и какая-то возня. Неужели действительно?

Нет, я, конечно, не мужчина, но прельститься Осунтой смогла бы только под хмелем. Причем, если бы пила на спор с орками. Да и чтобы Осунта позволила собой командовать?.. Не ляжет она тихо на спинку, прикрыв глазки, а начнет права качать и указывать, что и как делать.

Воображение разыгралось, я захихикала. И упала — нечего облокачиваться на дверь! Потирая ушибленное колено, снизу вверх уставилась на магистра Лазавея и резко позабыла, зачем пришла. Нет, никакой Осунты в комнате не видно, если только она не притаилась под одеялом или не слилась с мебелью, но кровать расстелена. Я не вовремя, однозначно, и мысли всякие в голове. Слушайте, гостиница — публичное место, рубашку надо надевать, а то слабый пол теряет почву под ногами и идет по кривой дорожке.

Глубокий вдох вернул мозги на место.

Магистр помог подняться и поинтересовался, зачем пожаловала. Рубашку не застегнул. Специально? Только слепой не видит, как я старательно не смотрю.

Хендрик, Хендрик, Хендрик!

— Так, еще и босиком, — недовольно цокнул языком Лазавей. — Марш с холодного пола!

Аж подпрыгнула от окрика, только не поняла, куда бежать. Заметалась у двери, рассмешив магистра.

Может, по потолку, как таракан? Сказано: марш с пола, значит, на стену и дальше, наверх. Только я лазать не умею, свалюсь.

— Напугал? – Лазавей цапнул за руку, прекратив метания. – У вас глаза как плошки. По полу сквозняки бродят, поэтому проходите, забирайтесь с ногами на кровать. Я вас внимательно выслушаю через пять минут.

Мялась, не спешила исполнить приказ. Двусмысленно – вольготно располагаться на чужой постели. На мятых простынях, еще под одеяло лечь. Магистр осознал причину моей нерешительности, заправил предмет раздора и покосился: больше ничего нравственность не смущает? Сошлись на том, что нет.

Только сейчас обратила внимание на лицо магистра. Идиотка, ему не до любовных приключений — ходить бы! Поэтому и спал долго: обессилел.