— Тихо, тихо, Агния, все позади! – Он обнял крепче, и я бессовестно уткнулась лицом в рубашку.

Разрыдалась. Чего, спрашивается? Вот ведь, треклятая женская логика!

Идиллическую картину «студентка в объятиях преподавателя» нарушило появление магистра Тшольке. Что-то она необычно тиха, видимо, влетело. Хихикнула, представив грозную боевую магичку, которую распекал Лазавей. Все-таки он главный, может хоть в дальние дали послать, а Осонту отвечала за мою безопасность. Хреново, скажем прямо.

— Вижу, пришли в себя, слезайте с чужой шеи. — Магистр расставил все по местам, то есть аккуратно, но твердо отстранил. — Я проверил, не ранены.

— Как? — невольно вырвался вопрос.

Одному из святых отцов стало жарко, ворот мантии расстегнул. А под ней ничего. Совсем-совсем ничего, или гигиена дошла до отсталых слоев фанатичного населения? Зимой-то холодно, а летом… Ну да, если через забор не лезешь, нормально.

Мысли на вольные темы посещали не просто так: искала слабое место. То самое — очень больное, на все этажи завоют. Заодно опозорить можно. Но это, Агния, мечты, тебя никто к святому святых не допускал на эльфийский выстрел.

Да, мальчики, чувствуются пробелы в образовании. Вы раньше только с магами общались, систему поведения выработали, а тут обыкновенная женщина попалась. Что делать с ней, вы понятия не имеете.  Если женщина с мозгами, и вовсе неуправляемый объект. Хендрик, вот, в курсе, преподаватели в Академии тоже. На нас впору писать: «Осторожно: опасно для жизни!»

Ладно, в зале душно, а на платье пуговички. Начнем с верхних двух, а там по обстоятельствам. Раздеться со скованными руками тяжело, но когда хочешь, нет ничего невозможного.

— Вам помочь?

Удивленно глянула на шагнувшего в круг со свечами послушника. Того самого, слабого до женского полу.  Плаксиво надула губки и начала жаловаться на кучу вещей — все, кроме лишения свободы. И туфли мне жмут, и жарко, и руки затекли, и в туалет приспичило. А еще прическу испортили, а я порядочно за нее потратилась. Лицо послушника вытянулось куриной гузкой. Похоже, он пожалел, что сунулся. Мужчина нерешительно оглянулся на стол Совета и, не получив дозволения снять кандалы, самовольно расстегнул платье. Прикрылся поиском амулетов, а на самом деле определял размер груди.

Во всем есть плюсы и минусы. Повернем ситуацию в свою пользу.

— А оставить там ладони можно? Они у вас прохладные. И еще почесать чуть правее, самой никак.

Послушник отскочил, как от чумной заразы, а Совет старцев наверняка записал в сумасшедшие. Нормальная женщина как себя ведет? Правильно, тут два варианта. Либо: «Фу, нахал, пальцы откушу!», либо: «О да, милый, сними с меня все!»

— Мы не некроманты, — сквозь зубы процедил председатель, утирая пот со лба.

Ничего, я вас до белого каления доведу, сами отсюда пинками выгоните и до гостиницы проводите. Просто диву даюсь: неужели никому в голову не приходило играть на нервах, а не сразу заклинаниями швырять?

— Нет, вы некроманты, — упрямо возразила я и ткнула в линии на полу. — Вот пентаграмма, свечи.

Круг и пятиугольник — фигуры, мягко говоря, разные. Агния Выжга-то умеет их различать, а вот Агния-идиотка нет.

Картинно плюхнулась на пол, разрыдалась, начала молить отпустить, подвывая:

— У меня мууууууж, ребенок, — и концерт по заявкам волчих стай.

Священники плюнули. В буквальном смысле. Самый молодой не выдержал, вскочил и направился ко мне. Потряс перед лицом дурно пахнущими костями, обсыпал лицо порошком, от которого расчихалась. Будто издевательств мало, дернул за волосы — ага, не парик, не оторвешь. Но больно, зараза! А священник продолжал измываться, пытаясь отыскать следы ведьмы. Ожидания не оправдались: никаких пузырьков, кинжалов, шаров, колец и прочих милых чародеям шалостей. Даже кровь из пальца текла настоящая, рана лечиться магией не собиралась.

Притихла, понимая, что провоцировать дальше чревато: убьют.

— Она не ведьма, — наконец объявил священник, мазнув взглядом по вздымающейся груди.

Вот изверг, сначала избить, потом полапать?

Совет старцев зашушукался, решая, как поступить с чудом природы.

— Кто твой муж? — Священник взял за подбородок, заставив смотреть в глаза.

От него пахло потом. Помылся бы!

— У вас пальцы грязные и холодные, — плаксиво протянула я. — Муж — Хендрик.

—Теплые мужские пальцы любишь? — усмехнулся почитатель Бархуса.

Остроумный попался, но не поймаешь.

— Я мужа люблю.

Вот так, получи, ехидна, гороховый суп на свадьбу!

Блюдо оказалось отменным: священник скис. Вот ведь, даже не шлюха! И за что меня судить? Видимо, и он пришел к такому же выводу, раз со вздохом велел снять оковы и отвести в туалет.

Вернувшись из комнаты раздумий, обрадовалась открытым окнам. С ними и вправду лучше.

Свечи потушили, и я просто стояла внутри круга, заунывно повествуя «старца» о заурядной жизни, которая ну никоим образом с Академией магии, целительства и общеобразовательных наук имени святого Йордана не связана. Сюда меня утянуло. Как? Леший знает. Шагала по дорожке — и закрутилась в вихре пространства. Зато подцепила мужа и родила ребенка.

К счастью, с местными реалиями более-менее освоилась, состряпала легенду о домике в предместье, а подробностей, вроде адреса, священники спрашивать не стали, зато предложили вступить в Орден.

—А куда? Если вы не некроманты, то кто?

Если мужиков отныне не станет колотить от слова «некроманты», я плохо старалась.

Мне доходчиво объяснили, священники – тоже златорцы, радетели добра и справедливости, проводники высшей воли. Объяснять пришлось долго: глупые вопросы недалекой женщины никто не отменял. Куда там допросам ректора, после меня взвоешь! Что священники и делали, опустошив графин с водой.

Орден, говорите? Люди, стоившие всякие пакости Златории, мечтавшие свергнуть и убить короля, посмевшего отвергнуть Бархуса. И мне с вами? Помилуйте, я так низко не пала. Разумеется, вслух ничего не сказала, только мотала на ус. Священники целей не таили, не скупились на живописание пакостей монарха, вступившего в союз с магами.