Взвалив на плечо отрез ткани с мечом, барон сжал мои пальцы и увлек прочь, подальше от крикливых торговцев. На вопрос, куда мы, коротко ответил: «К милорду».

Гулко сглотнула. Таинственный лорд Вариэль пугал. Барон явно умалчивал о полном имени сего господина, вряд ли бы он стал относиться с таким пиететом к обычному дворянину. Нет, лорд из высшей аристократии, этакий паук, которому ведут на заклание глупую мушку. Можно, конечно, вырваться, убежать, но куда? Города я не знаю, языка толком тоже, поймают и продадут в бордель. Лучше уж в тепле, пусть и с сомнительным типом. Опять же Антрей от смерти спас, кормил, поил, одевал. Заметьте, пальцем не тронул, хотя мог бы в счет купленных вещей.

Идти пришлось недолго. Немного поплутав по улицам с нависавшими над мостовой верхними этажами домов, мы остановились у неприметной двери. Она вела в полуподвальное помещение. Над головой полоскалось на ветру белье — местные жители, не стесняясь, вывешивали его на всеобщее обозрение, веревки оплетали окна.

Ни вывески, ни намека на то, что внутри. Вместо дверной ручки — тяжелое медное кольцо.

Покопавшись под рубашкой, Антрей извлек ключ и, спустившись на две ступеньки, отпер дверь. Повертев головой, нет ли кого, барон втолкнул внутрь. Умудрившись споткнуться обо что-то в темноте, растянулась на пыльных досках.

Затхлый воздух наводил на мысли, что тут никто не живет.

Сыро и холодно, словно в погребе.

Захлопнулась дверь, и над ладонью Антрея вспыхнул огонек. Он осветил нехитрую обстановку из одного табурета, на который я налетела, ушибив колено, и две двери. Барон открыл левую. За ней оказалось подобие спальни. За второй дверью, по словам Антрея, нужник.

— Садись! — барон махнул рукой на низкую кровать.

Помимо нее в комнате с низким, полностью не разогнешься, потолком нашлось два стула и стол. В углу темнел таз с кувшином — местный аналог душа.

— Жди, скоро вернусь. И не вздумай высовываться! — пригрозил Антрей и захлопнул дверь.

Различив звук поворачивавшегося в замке ключа, поняла: меня заперли. Ничего, корзина на коленях, не пропаду. В ней остатки хлеба с сыром и вода. Вернется же барон, не бросил. Стоило тащиться в столицу, чтобы убить.

Прильнув в небольшому зарешеченному окошечку, в которое разве что кошка пролезла, наблюдала за улицей. Когда абсолютно нечем заняться, копыта и сапоги тоже сойдут за развлечение. Правда, занятие быстро прискучило, пешеходы явно не жаловали проулок, где располагалось убежище Антрея, поэтому вернулась к полезному. Представила, будто на уроке, и принялась описывать комнату на местном наречии. Я обязана его выучить, иначе нечего думать о возращении домой. Не на пальцах же магу объяснять, куда меня забросить.

Барон слово сдержал, вернулся в сгущающихся сумерках. Он вновь переоделся, облачившись во все черное. Меч теперь красовался на перевязи, скрытый плащом.

— Накинь!

В руки мне полетел второй плащ с капюшоном. По приказу Антрея укуталась в него с головы до ног и вышла на улицу.

Солнце почти село; под ноги ложились густые тени. Контуры предметов постепенно терялись, а на перекрестках зажигались огни — вставленные в специальные держатели факелы.

Мы быстро шагали на запад, постепенно забирая чуть севернее.

Майн постепенно менялся, превращался в тот самый Верхний город. От Нижнего его отделял тенистый бульвар с променадом. Тут и дышалось иначе, и веревки с бельем пропали, только стало еще темнее: дома стояли реже, факелы, соответственно, тоже попадались не столь часто. Глубокие тени пугали. Мнилось, за каждым углом, в каждой нише подъезда притаились маньяки, грабители и наемные убийцы.

Пахло какими-то цветами.

Изредка, попадая в пятна света, выныривая из темноты мотыльки — белесые создания, никогда не видевшие солнца. Отчего-то казалось, будто они облачены в саваны. Не иначе, сказывалось знакомство с некромантами.

Барон шел быстро и фактически волок меня за собой. Он обнажил меч и напряженно поглядывал по сторонам, лишь усиливая общую нервозность.

Пару раз мы скрывались за деревьями или в тени оград, чтобы переждать отряды стражи. Патрули ходили по трое, освещая мостовую фонарями. Они напоминали гвардейцев, охранявших королевские резиденции на потеху туристам, только эти не столь представительны, одеты куда хуже, да и проткнут без лишних слов. Чтобы не закричала, не издала ни звука, пока стража не скрывалась из виду, Антрей зажимал рот рукой. От его перчатки пахло лошадиным потом.

Мы все дальше удалялись от временного убежища. Вскоре впереди замаячила городская стена.

Велев не вмешиваться, барон покопался за пазухой и извлек кошель. Высыпав его содержимое на ладонь, при блеклом свете нарождавшегося месяца он отсчитал пару монет и убрал мошну обратно. Корыстолюбивые стражники согласились за взятку открыть лаз в воротах, через который мы благополучно выбрались из города. Впереди блестела лента реки. Миновав мост, очутились на широкой дороге, больше напоминавшей проселок, чем улицу. Однако ее замостили деревянными плашками, по которым цокали, как ни старалась ступать тихо, каблуки башмаков. Впрочем, шпоры барона тоже позвякивали, не одна я шумела.

Дорога огибала несколько домов с остроконечными крышами и терялась за поворотом. Там от нее ответвлялась небольшая подъездная аллея, которая вела к очередной усадьбе в предместье. В сгустившейся темноте я различала лишь очертания здания за высоким забором. Не меньше четырех этажей, острые шпили башенок.

Странное место! Вроде, уже не город, стена осталась за спиной, а дорога мощеная. Пусть не камнем, но все же. Зато аллея — обычная земля.

Чем ближе подходили к ограде таинственного здания, тем сильнее билось сердце в груди. Не знаю почему, но дом внушал страх. Внутренний голос настойчиво советовал бежать и не возвращаться, однако я не поддавалась. Право слово, подумаешь лорд Вариэль, не съест же он меня!

Вопреки ожиданиям, мы не полезли через ограду, а остановились у главного входа.

Барон нащупал шнур, укрытый от непогоды жестяным листом, и дернул за него.