Нахмурившись, начала искать, во что бы посмотреться. Лотеску не девушка, зеркал не держит, оставалось только окно, но я голая… Почти голая: бельё таки натянула. А вот кое-кому не помешало бы трусы надеть. И ведь не ругается уже!

— Чернила, — подсказал начальник. – И волосы. В морге за свою примут.

Шайтан!

Лихорадочно ощупала шевелюру. Руки тут же стали липкими и синими. Вырви ведьме глаз! Едва не завыла и злобно покосилась на Лотеску. Тот, всё ещё смеясь, виновато развёл руками:

— А я что? Я жертва, Магдалена, жертва вашего сексуального насилия.

Потянувшись к пиджаку, начальник вытащил платок и протянул мне. Потом глянул на диктино, цокнул языком и торопливо оделся, пробурчав, что у него деловой ужин. Ясно, а ты, Лена, сиди и прибирайся.

— А это нельзя как-то магией?.. – я покосилась на залитые чернилами бумаги.

— Только магией, — вздохнул Лотеску и провёл ладонью над одним из залитых документов.

Пятно начало уменьшатся, потом и вовсе пропало. Ахнув от восхищения, даже о волосах и блузке забыла.

— Что столбом стоите? – прикрикнул начальник. – Осторожно поднимайте остальные бумаги и кладите передо мной. Стол вытрите сами, всё тут приберёте. Чтобы завтра ни одного пятна! И никакого парфюма! Молчать о сегодняшнем – само собой разумеется.

Кивнула и осторожно поинтересовалась, чем обернётся сегодняшний инцидент.

— Тем, что заставлю охрану вас обнюхивать. И никаких: «Я «Затин» забыла выпить», — грозно добавил Лотеску, подкрепив слова взглядом исподлобья. – Вы, конечно, не из породы охотниц, но давайте без сюрпризов?

Начальник намекал на детей. В этом я с ним солидарна, беременеть не собиралась. К счастью, «Затин» есть дома, не придётся в аптеку бегать.

От сердца отлегло. Не уволит! Рассыпалась в извинениях, предложила без премии поработать – Лотеску отмахнулся. Потом окинул пристальным взглядом и со вздохом предложил довезти до дома, но только после того, как умоюсь.

— Не хватало ещё, чтобы обивку испортили! Заодно и договорим. Со всеми этими милыми развлечениями вы так и не сказали, что там с Неделей просвещения, будь она неладна! Визит министра тоже на носу. Платье подлиннее наденьте.

— Я и так не короткие ношу, — отмахнулась, разглядывая стол.

Вытереть лучше сейчас и самой, до уборщицы. Мне совсем не нужна слава любовницы начальника. Ладно, если б он со мной спал, а так, из-за одного раза под действием возбуждающего чая и феромонов, — благодарю покорно!

— По протоколу нужно на ладонь ниже колена. И поторопитесь, если не хотите стать бесплатным уличным экспонатом. У вас ровно пять минут. Волосы можете не сушить.

Закончив чистить бумаги, Лотеску зачем-то полез за кошельком и вытащил оттуда четверть дарха:

— На блузку. По моей же вине.

Прикусила губу, решая, брать ли деньги. С одной стороны, справедливо, в с другой – будто проститутка. В итоге деньги не взяла и молчаливо потопала в туалет. Уставилась на собственное отражение в зеркале, и так мерзко стало. Теперь Лотеску считает меня гулящей бабёнкой. Вот чем думала, когда полезла ему помогать?! Пусть бы мучился мужик, не маленький. В итоге одни проблемы. И, угу, часы потрясающего удовольствия.

Стояла и билась головой о зеркало. Просто так, ни о чём не думая. Потом вздохнула и попыталась привести себя в порядок. М-да, работы тут непочатый край. Пять минут, данные Лотеску, давно истекли, можно не торопиться.

— Магдалена, вы там живая?

В дверь туалета нетерпеливо постучали.

Надо же, не уехал!

Не ответила и открыла кран, гадая, отмоются ли чернила с волос.  Завтра на меня станет показывать пальцем вся Инспекция. Кристаллы запишут распрекрасный вид, а охранники с удовольствием размножат изобразительные карточки для всех желающих. Ещё, пожалуй, и портативные голограммы наклепают.

— Магдалена! – уже настойчивее позвал Лотеску.

Неохотно закрыла вентиль и поплелась к двери. За ней обнаружился нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу начальник. Он молчаливо указал на вмонтированные в диктино часы и махнул рукой, призывая следовать за собой.

— Хассаби?.. – я помедлила, желая всё прояснить.

Потом набралась смелости и спросила:

— Кем вы меня считаете?

Лотеску остановился и обернулся, смерив недовольным взглядом.

— Не время и не место.

— Это займёт ровно минуту, — упрямо настояла я.

— Деньги в сумочке, — огорошил начальник.

В воздухе повисло молчание.

Давать пищу для пересуда я не желала, поэтому вернулась в приёмную, вытащила четверть дарха и направилась к кабинету Лотеску. У меня как у секретаря имелась пластина для открытия замка и код снятия охранных чар. Если начальник не изменил настройки доступа, войду.

Не изменил. Дверь распахнулась, и я шагнула к столу, когда меня остановил окрик Лотеску:

— Ишт Мазера, это уже слишком! Я хотел помочь, но терпеть ваше упрямство не намерен.

Он шагнул за дверь и захлопнул её, отсекая нас от посторонних ушей. Покосился на деньги и скривился. Показалось, или по лицу пробежала досада?

— Брезгуете, значит, — процедил начальник. – Напрасно. Деньги вам потребуются, на премию не рассчитывайте, — добил начальник. – Радуйтесь, что вообще работаете.

Тут я вскипела, упёрла руки в бока и пригрозила пойти в полицию.

— Феромоны феромонами, а я с вами добровольно не спала. Зафиксирую у врачевателя синяки и подробно опишу, как начальник меня отымел силой во всех позах, а потом ещё увольнением угрожал.

— Ишт Мазера, — елейным голосом сообщил Лотеску, поправляя браслет диктино, — вы допрыгались. Мне надоело. Дела – этажному секретарю. Мне никогда не звонить. В суд вызовут повесткой.