— А вы как же? — Рубашка пахла хвоей, а не потом, брезгливости не вызвала.

— Со мной ничего не случится, — заверил мужчина – Кожа шойденцев не чувствительна к солнцу. А теперь рассказывайте, кто вы. Считайте платой за проезд.

Выдумать фальшивую историю жизни за минуту — за гранью моих умений. И не десяток предложений, а целую книгу. Лучше бы приставал!

Скосила глаза на полуобнаженного шойденца. Тот перехватил взгляд и усмехнулся:

— Тоэрада, вы точно не принадлежите к древнейшей профессии?

— Я хроникер, — обидевшись, отвернулась.

Он решил?.. Право слово, меня полуобнаженные мужчины не волнуют, особенно случайные.

— Хроникер? — удивился шойденец. — Вы?

— Ну да. Я пишу о местных жителях для «Вестника Вышграда».

Остаться безымянной не удалось, и я нехотя назвалась. Ничего придумывать не стала: голова плохо соображала. Мол, приехала сюда по работе, познакомилась с парнем, а он нагло бросил у лешего в избушке. Сообщила еще чего-то по мелочи, а потом почувствовала дурноту.

Шойденец оказался заботливый: посоветовал прилечь и закрыть глаза. Чтобы я могла перебраться на заднее сиденье, остановил самоход на обочине. Помогать не стал, сама справилась… и потеряла сознание.

Пришла в себя на кровати и испугалась. Вдруг шойденец меня похитил и изнасиловал? Или торговцам живым товаром продал? А то и священникам. Оказалось, я не в борделе, а в знакомой гостинице, одетая и нетронутая. Соседка сидела тут же и толкла травы в ступе.

— Очнулась? — Юлиана отвлеклась от работы и улыбнулась. — Когда тоэрад привез тебя бездыханной, мы так перепугались!

Кольнула совесть. Даже спасибо не сказала, подозревала во всех ужасах, а он порядочный, благородный.

— Юлиана, а тоэрад — это что? Титул?

Приподнялась на постели и тут же ухнула обратно. Голова чугунная!

— Вежливое обращение к именитому человеку. Твой спаситель – граф.

Знала бы, не вела себя как невоспитанная невежда. Стыдно-то как!

— Не беспокойся, я его поблагодарила.

Соседка хихикнула и по секрету сообщила:

—  У магистра Тшольке челюсть упала, когда тебя такой мужчина на руках внес!

Прикрыла глаза, нежась в блаженной прохладе.

Граф, значит?

Вспомнился странный акцент мужчины. Списала его на дворянское происхождение. В Златории тоже крестьяне и вельможи по-разному говорят, а тут еще искажение преобразователем речи.

Накатила тошнота — последствия тесного общения с солнышком. Переждав ее, выпила бурду коричневого света. Пока не забыла, передала указания некроманта и попросила позвать магистра Лазавея, чтобы рассказать о подслушанном разговоре.

Мой прекрасный вид мага не обрадовал, сведения — тоже. Тот в сердцах пробормотал: «Женщины несказанно «вовремя» теряют способность к передвижению» и связался с некромантом. О чем они говорили, не знаю, магистр не произнес ни слова, по-моему, ушел гулять по любимым сущностям. Тело здесь, а остальное — не очень.

— Первосвященника Алоис берет на себя, — наконец сообщил Лазавей. Как-то так получилось, что все сгрудились у моей постели, превратив ее в штаб военных действий. — Душа исчезнет раз и навсегда, оживить ее не сможет даже Бархус. Верхушку Ордена он тоже уничтожит и постарается взорвать замок. В любом случае, без высшего руководства послушники и рядовые священники не смогут осуществить переворот.

— Но это не мешает им проникать в Златорию и творить пакости, — возразила магистр Тшольке.

Она сидела на кровати и помогала Юлиане бороться с моими ожогами.

— Ошибаешься, — улыбнулся маг, — если лишить священников денег и книг с координатами, нарушить пространственную связь, они окажутся запертыми в Омороне.

— Ты забыл об одной малости, — возразила Осунта, — нехватке времени. Уверена, они быстро выйдут на след. Наверняка кто-то дежурит в городе с заготовками заклинаний.

— Именно поэтому уходим сразу, как вернется Алоис. Собирайтесь, прощайтесь с Номарэ, а лучше помогайте мне. Липнер, на сколько баллов знаете сущности?

Алхимик стушевался, и магистр нахмурился.

— Как вы, юноша, работаете, если основ не знаете? Либо помощника завели, либо красну девицу изображаете. Так вот, бегом на улицу, осматривать контуры эфирной материи. Как только заметите разрыв, неопознанное свечение, истончение и прочие отклонения от нормы, немедленно зовите. Как прощупывать квадраты, помните?

— Я объясню. — Тшольке встала и сунула баночку с мазью в руки Юлианы. — Если мне не изменяет память, так же, как воздушное пространство — импульсом? – Она вопросительно глянула на коллегу.

— Верно, — кивнул тот. – Только делайте его слабее и меньше. Юлиана, останетесь в гостинице, займетесь Агнией. Чтобы к ночи она стояла на ногах.

— Если надо, я понесу, — резво отозвался стоявший в дверях Липнер.

— Ваши руки я другим займу, — отрезал магистр. — У госпожи Выжги есть отец, ему и нести. Ступайте, ищите место сочленения вязи и эфира. Сейчас она неактивна, прощупывайте структуру. Осунта, полагаю, с уничтожением вы справитесь.

— Не справлюсь, уволюсь, — без тени иронии ответила магистр Тшольке.

Маги разошлись, в гостинице остались только мы с Юлианой. Соседка велела лежать, а сама сновала по комнатам, готовясь к спешному отъезду-бегству.

Время тянулось мучительно медленно, будто издевалось. Ни от кого из наших не вернулся, между тем, темнело.

Ужинали вдвоем, остальным собрали сухой паек.

Первым вернулся Липнер и жадно набросился на еду. На вопросы не отвечал, отмахивался. В итоге клещами вытащили, что магистры отправили его в гостиницу, а сами отправились осматривать дальние кварталы.

В который раз обходила комнаты, проверяла, ничего ли не забыли, — и ждала. Ждала и молилась.

Наконец вернулись магистры, уставшие и молчаливые. Особенно Эдвин Лазавей, такой сосредоточенный, с поджатыми губами. На попытки заговорить не реагировал, словно витал в таинственных иных сущностях.

От Тшольке удалось узнать, нужное место они нашли. Теперь дело за Ксержиком.