***

 

Совер встретил супругов разбитыми дорогами и облупившимися домами. На окраинах ютились фахверковые, а то и вовсе деревянные, зато ближе к центру жилища росли вверх, обрастали камнем.

Эллина, мрачная, как туча, ехала чуть позади Брагоньера. Ее лошадка прядала ушами, силясь избавиться от скатывавших по шкуре капель. Моросящий дождь зарядил с утра, от него не спасал даже водонепроницаемый плащ. Спасибо, в остальном день не обманул ожиданий и не стремился заморозить до костей.

Гоэта то и дело бросала встревоженные взгляды на мужа. Тот погрузился в собственные мысли и не замечал чужого беспокойства. Да и зачем, Брагоньер прекрасно знал, вот уже сутки Эллина не находила себе места. Ее и Малиса слишком много связывало. Порой казалось, она ценит его больше супруга.

Мимо, скрипя колесами, тащились груженые мешками и тюками повозки. Узкие улочки практически не оставляли шансов разъехаться, однако Брагоньер, несмотря на всю свою задумчивость, умудрялся выйти победителем во всех подобных инцидентах. Наверное, потому, что инквизиторский перстень затыкал даже самые болтливые рты.

— Ну? – Остановившись посреди главной площади, соэр обернулся к жене.

Та напряженно молчала, поглядывая по сторонам.

Типичная провинция! Все достопримечательности сгрудились в одном месте: фонтан в виде чащи, лучшая гостиница с колоннами перед входом и единственная на весь город ресторация. Словом, ничего, что могло бы заставить задержаться в Совере дольше, чем на один день.

— Понятия не имею, — вздохнула Эллина. – Поисковые заклинания несовершенны, а я не маг.

— Предположения?

Брагоньер спешился возле особняка местного градоначальника и подозрительно посматривал на гарнизонный пост.

Гоэта занервничала еще больше. Она просила обойтись без солдат, но муж подобного обещания не давал. Раз так, ничего не мешает ему прочесать Совер и отыскать Малиса.

В тюрьме, даже в камерах предварительного заключения Следственного управления, с темными магами не церемонились, а допросы частенько перерастали в пытки. После них только самые стойкие и упрямые не признавались во всех грехах.

— Полагаю, на постоялом дворе, — выдала Эллина прописную истину.

— Так, — Брагоньер остановился возле ее стремени, — не забывай, кто ты. Не предупреждай приятеля.

— Да помню я! – скривившись, отмахнулась женщина. – Королевская прокурорша, честная подданная и жена. Но и ты… — Она с надеждой посмотрела на мужа.

Соэр кивнул и, сняв перчатку, подал руку Эллине, помогая слезть с лошади.

Подобрав юбки, гоэта осторожно ступала по видавшей виды мостовой. Брагоньер шел следом, ведя под уздцы обеих лошадей. Он привязал их у коновязи гостиницы с пафосным названием «Лучший дом» и толкнул дверь. Эллина прошмыгнула следом и стала свидетельницей короткого допроса.

Соэр не стал тратить время на предисловия и положил на стол инквизиторский перстень с тем, чтобы нарочито неспешно и безразлично снять его со шнурка и надеть на палец. Разумеется, он проделал все при свидетелях. В результате болтавшие с владельцем гостиницы постояльцы поспешили сбежать, а сам хозяин посерел лицом.

— Записи, — Брагоньер требовательно вытянул руку.

Владелец – крупный лысый мужчина, — утирая пот, поспешил положить на стойку книгу регистрации постояльцев.

Соэр пролистал ее и чиркнул ногтем по подозрительным фамилиям.

— Эллина, — не оборачиваясь, подозвал Королевский прокурор, — взгляни. Может, он прежде пользовался каким-то из имен.

Гоэта, нахмурившись, вгляделась в желтоватые страницы и покачала головой. Затем вновь пересмотрела подписи и вздохнула:

— Увы! Сомневаюсь, будто Малис стал бы привлекать к себе внимание.