Глава 4
Стефания дрожала при одной мысли о повторении двойной близости. Закрывала глаза, и видела достоинство виконта, терзавшее лоно, ощущала до предела растянутую попку. Казалось, еще немного, и члены братьев соприкоснутся, порвут тоненькую преграду. Как она выдержала, одному Богу известно!
Абсолютно все в спальне Ноэля напоминало об ужасе и унижении, которое ей пришлось пережить.
Сколько еще раз, Господи?!
Видимо, Хлоя любит боль, раз любит подобные вещи, либо у нее там все иначе устроено. Может, есть женщины порочные и непорочные от природы, и занятие любовью доставляет удовольствие только первым? Извращенное удовольствие.
Стефания не помнила, когда уснула. Наутро она ощущала себя разбитой. Виконтесса хотела бы провести в постели весь день, но намечалась охота, она не могла ослушаться мужа. Он требовал ее присутствия.
Аккуратно сев, виконтесса поняла, что могло быть и хуже. Затем Стефания прошлась и уяснила: главное – не делать резких движений, тогда последствия бурной ночи ограничиваются терпимым жжением. Впрочем, женщине пристала плавность, неторопливость, виконтесса справится, если, конечно, сможет усидеть в седле. К счастью, дамская посадка помогала избежать многих неприятных ощущений. Седла делались со специальными мягкими подушечками — подарок виконтессы.
Стефания медлила. Рука замерла на шнуре для вызова слуг и дернула за него. Тянуть больше нельзя, скоро ее хватятся.
Горничная положила на постель костюм для верховой езды: темно-зеленую амазонку, короткую куртку на меху, поставила в изножье кровати начищенные до блеска дорожные сапоги.
Стефания, завернувшись в одеяло, молчаливо наблюдала за ее действиями.
— Не замерзли миледи, без ночной-то рубашки? Ночи нынче холодные! – сокрушалась служанка.
— Спасибо, нет.
Наверное, следовало бы ответить: «Меня согревал муж», но молодая женщина не смогла.
Вода помогла взбодриться. Стефания попросила оставить ее наедине и обмыла деликатные места. Кожу между ягодиц будто натерли наждачной бумагой, но виконтесса, превозмогая неприятные ощущения, ополоснулась и там.
Вернувшись, служанка одела госпожу и уложила ее волосы под шапочку с пером.
— Какая ж вы красавица, миледи! — восхищенно воскликнула она.
Стефания кисло улыбнулась, подумав, что предпочла бы родиться уродиной. Впрочем, кто поручиться, что виконту Сибелгу важна внешняя красота, а не просто принадлежность к женскому полу.
За дверью супружеской спальни молодая хозяйка замка надела маску светской учтивости. Она гордилась собой: ни слуги, ни встреченные гости не догадывались о ночном кошмаре.
Повстречав брата, Стефания поинтересовалась, кого травят.
— Волков. Осторожнее, сестренка!
— Я бы вообще лучше никуда не поехала, — закинула удочку виконтесса.
Вдруг удастся на законных основаниях остаться в замке? Она бы полежала, подумала, а вечером могла бы обхаживать гостей. Сейчас улыбка давалась с трудом, Стефания боялась разрыдаться при виде братьев Сибелгов. Какое счастье, что она смогла позавтракать у себя.
— Вот еще! – фыркнул Генрих. – Охоту устроили в твою честь. Убери кислую мину и улыбайся. – Значит, таки заметил. – Молоко киснет от твоего лица!
Стефания кивнула и боязливо огляделась по сторонам: нет ли поблизости мужа или деверя. Их не оказалось, и молодая женщина торопливо увела брата в проходную комнату.
— Генрих, — Стефания понизила голос, — скажи, — она замолкла, подбирая слова, — это нормально, когда мужчина… Словом, часто и больно. Мне не нравится.
— Дура! — отмахнулся Генрих. Ему не терпелось оказаться в гуще событий, среди новых знакомых, а не слушать стенания сестры. Дохлая, как рыба, правильная, пусть и образованная, Стефания наводила на брата тоску. — Радуйся, а не слезы лей. Небось, и мужа таким же постным лицом встречаешь. Поговорю с матерью: пусть мозги вправит.
— Не надо, не надо, я поняла! – отчаянно замахала руками виконтесса. Ей не хотелось выслушивать назидания матери. Напрасно она сказала Генриху! — Я все делаю, чтобы ему угодить. Просто, — Стефания смутилась, — у меня все болит. И противно, — чуть слышно добавила она, стушевавшись.
— Виконт — твой муж, — отрезал брат, — с ним не может быть противно. Кончай жаловаться! Ее за такого человека выдали, а она недовольна. Улыбку на лицо нацепила — и вперед, во главу кавалькады. Виконт уже пару раз спрашивал, надоело оправдываться за копушу. Учти, Фанни, — предупредил Генрих, — выкинешь чего, мы поддержим виконта Сибелга, окажешься без семьи и имени. Поэтому не ной и не клевещи. И скажи спасибо, что на меня нарвалась, отец быстро надавал бы оплеух.
— Мое место подле мужа, за спиной мужа, — сглотнув слезы обиды, заученно повторила Стефания. — Да продлит Бог его годы!
Генрих довольно улыбнулся и повел сестру во двор.