Глава 4
Проснувшись, Стефания не сразу поняла, где она. Спросонья потянулась к шнурку звонка, чтобы вызвать служанку, но не обнаружила его на привычном месте. Она растерянно поводила рукой по пустоте — и тут все вспомнила.
Между бедер немного саднило, хотя могло быть и хуже. Стефании казалось, после такого тело распадется на части, однако нет, она способна двигаться, не умерла от потери крови.
Виконтесса поморщилась от отвращения, заметив на простынях нечто белесое. Схожая мерзость засохла на коже, стянув, будто лечебная глина. Память услужливо подсказала, откуда она взялась, и сколько еще подобного вещества излилось в Стефанию. Братья словно соревновались друг с другом, практически не позволяя отдохнуть. Может, они до сих пор здесь? Виконтесса на испуганно вскочила, вцепившись в одеяло, как в последнюю надежду, и с облегчением вздохнула: в спальне больше никого не было.
Портьеры задвинуты, но день вовсю занялся — это видно по узкой полоске света, падающей на пол. Однако солнце не радовало юную жену. Стефании не хотелось вставать, разговаривать, видеть кого-то, особенно родных и Сибелгов. Мать наверняка спросит, как прошла брачная ночь, и что ей ответить?
Стефания положила руку на низ живота и осторожно мазнула пальцем там, где вчера побывали братья. Она с трепетом взглянула на мизинец, но страхи не оправдались. Раз раны нет, она не умрет.
Виконтесса перевернулась на бок, сжалась в комок, и заплакала. Она не понимала, за что с ней так поступили. Хлоя говорила, близость приятна, что ей понравится, ну хоть чуть-чуть, а вышло совсем не так. Мысль о повторении кошмара отозвалась рвотным позывом.
Зачем ее так опозорили? Ее, жену! Словно продажную женщину, любовницу… Отец дал хорошее приданое, Ноэль Сибелг остался доволен, Стефания была покорна, улыбалась, она делала все, чтобы понравится. Разве не идеальная жена? Виконтесса бы стерпела, если бы муж овладевал ей в одиночестве, пусть бы заставил раздеться, но не с братом же! В голове не укладывалось, что высокородный дворянин, благородный человек мог сотворить такое.
Если бы могла, Стефания провела бы в кровати весь день, уткнувшись лицом в подушку, но в дверь постучали. Подняв опухшее от слез лицо, виконтесса затихла и с головой нырнула под одеяло: она боялась, что пришел муж. Оказалось, горничная. Она принесла госпоже умыться.
— Уходи, я не встану, — отмахнулась Стефания. — Потом… — Она задумалась. — Потом сделай мне ванну.
Может, вода смоет с нее всю грязь? И легкое жжение между ног пройдет.
— Милорд ждет вас к обеду. Он просил непременно прийти.
— А обед скоро?
Сквозь копну спутанных волос Стефания наблюдала за тем, как служанка готовит умывание, распахивает портьеры. Яркий свет резанул по глазам, заставив зажмуриться.
— Скоро. Уже за полдень, миледи, вы долго почивали. Оно и неудивительно, — понимающе улыбнулась горничная.
Стефании хотелось крикнуть, что ее не с чем поздравлять, но промолчала: перед слугами нужно держать лицо.
Вспомнив о том, кто она: виконтесса Сибелг, Стефания жестко приказала:
— Задерни портьеры. Не желаю, чтобы меня кто-то видел.
Хватит киснуть, нужно смириться и жить дальше. Если муж не уважает ее, то хотя бы слуги должны ходить по струнке.
— Кто, миледи? — рассмеялась горничная. — Рядом бойниц нет, разве какой глазастый мореход углядит.