4
Щелкнула зеркальцем, подправляя макияж. Извозчик терпеливо ждал, пока закончу. С другой стороны, платят же, пусть хоть час торчу в паромобиле.
На день рождения мэра приехала одна: спутников не нашлось. Пробовала уговорить Алину, но она то ли испугалась, то ли не простила Лотеску. Или мы уже немного из разных миров. Нет, я не стала частью элиты, но в силу должности и отношения начальника шапочно познакомилась с верхушкой Нэвиля. Лучше всего знала судей: в силу обстоятельств частенько заглядывала в кабинеты, справлялась о делах. Кое-кто даже предлагал кофе. Догадываюсь, из-за Лотеску, чтобы помягче донесла не устраивавшие новости, но прежде, в качестве обычной служащей Карательной инспекции, в лучшем случае взгляда удостаивалась. Так или иначе, подкатила к светящемуся огнями концертному залу в гордом одиночестве.
Новое платье покупать не стала, явилась в алом, в котором блистала в прошлом году. Зато туфли и украшения обновила, чтобы соответствовать публике. Нить жемчуга подходит к любому наряду, неустаревающая классика, а серьги с капельками бриллиантов не заставят морщиться взыскательную публику. Безусловно, у аристократок в ушах целое состояние, но лучше уж скромное украшение с благородным камнем, чем бижутерия. Становится посмешищем вечера я не собиралась.
Подправив макияж, глубоко вздохнула и, набравшись сил, открыла дверцу. У ног заплясали голограммы в виде звезд. Казалось, будто идешь сквозь созвездия, которые бриллиантовой пылью осыпались на оголенные руки. Мэр праздновал с размахом, завтра о событии напишут все нэвильские газеты.
Краем глаза заметила парочку репортеров. Они дежурили у высоких стеклянных дверей и снимали гостей. Один пытался прорваться внутрь, но охрана не пускала — отсутствовало разрешение. Праздник нужно освещать правильно, не сомневаюсь, помощники мэра тщательно просмотрят текст и изобразительные карточки перед публикацией.
Придав лицу выражение легкой надменности, ступила на алую дорожку, кожей ощущая чужое внимание. Оно пугало, но я шла так, словно каждый день даю интервью.
Концертный зал! Подумать только, громадину на полторы тысячи мест сняли ради дня рождения одного человека! По слухам, на сцене выступят примы и ведущие артисты театров. Интересно, Розалинда окажется за столиком или на сцене?
А еще обещали магические иллюзии, концерт столичного любимца публики, чей голос сводил с ума юных дев, и грандиозный фейерверк.
Вздрогнула, когда рядом издала короткий высокий звук вспышка изображателя, и протянула приглашение охране.
М-да, похоже, я одна без спутника и на извозчике. Остальные подкатывали на огнемобилях, шли, вцепившись в локоть спутника так, словно желали показать: мужчина занят до гробовой доски.
Охранник кивнул и вернул приглашение. Удостоверение личности не потребовалось, хотя, на всякий случай, я положила его в сумочку — еще одну обновку.
Швейцар с легким поклоном распахнул двери, и я погрузилась в мир роскоши.
Шампанского? Пожалуй, нужно чем-то занять руки.
Цедя любимый «Эсканьол», приятным холодком растекавшийся по желудку, неспешно гуляла по залам, осматриваясь. В фойе устроили буфет. Желающие могли подкрепиться за фуршетными столами, между которыми сновали официанты. Большой концертный зал переделали под ресторан. Сидя на уютных диванах, можно было поужинать, насладиться общением или развлекательной программой. В малом зале гремел оркестр и кружились пары. Настоящая ярмарка тщеславия!
Осталось только выяснить план рассадки — на подобных мероприятиях действовал строгий протокол. Не бегать же между столами в поисках таблички с собственным именем!
Судьба улыбнулась, послав навстречу распорядителя.
«О, не беспокойтесь, хассаби, вас проводят».
«Хассаби» в данном случае вежливое обращение.
Допив шампанское — испортил, испортил начальник, не могу пить другого игристого, а на «Эсканьол» денег нет, — отправилась искать компанию на вечер. Не стоять же у стеночки! Решила начать с танцев и направилась на звуки музыки.
Концертный зал — здание с историей. Построили его сто лет назад, когда еще не слышали о новых материалах и не гонялись за простотой. Отсюда и витражи, и стрельчатые окна, и не плиты, а кирпичная кладка. Любили в те времена делать так называемые «кабинете» — отгороженные от соседнего помещения закутки с диванчиками, где могли бы уединиться парочки. Проходя мимо одного их них, притормозила, услышав обрывок занятного разговора. Почему занятного? Он велся не на абмбростенском.
Вот чем хорош университет и образование учительницы, так широтой образования. Я худо-бедно владела тремя языками, один из которых «мертвый», имперский, на втором по счастливому стечению обстоятельств беседовали мужчины.
Полы в Концертном зале отменные, не скрипят, поэтому парочка не подозревала о наличии невольной слушательницы. Она же, то есть я, прижалась к холодной поверхности искусственного мрамора и, хмурясь, мысленно переводила фразы.
Можно, конечно, пройти мимо, только… Бред, конечно, но внутренний голос настойчиво убеждал: обычные светские беседы на сорнейском не ведут, особенно на увеселительных вечерах. С чего вдруг?
Бросила осторожный взгляд из-за четырехгранного столба, силясь разглядеть мужчин. Оба в сдержанных черных тройках, этакие вальяжные хищники. Кажется, одного я уже где-то видела. Память услужливо подсказала: в газетах. Пусть Нэвиль не дыра, но с официальными визитами его посещают редко, а тут господин посол решил осмотреть Вертавейн, насладиться знаменитыми озерами. Мэр областной столицы, разумеется, принял важного гостя, организовал досуг, теперь вот на праздник пригласил. Теперь ясно, отчего сорнейский: собеседник мог состоять в свите, а между собой удобнее говорить на родном языке.
И я бы отошла, окуналась в водоворот танцев, если бы не вычлененная из беседы фраза: «Могу поспособствовать, благо нет ничего невозможного, дело в цене». Нормальные студенты давно похоронили знания, в моей голове они задержались. Как же я жалела, что не вызубрила сорнейский на «отлично»! Но и «удовлетворительно» хватило для того, чтобы затаить дыхание и молиться, чтобы мимо не прошел слуга, не прошли гости.