Аннотация

Пролог

1-3 годы в Арарге

Хозяин, отчаявшись завести ребенка к концу года, пришел к выводу, что я бесплодна, раз даже лекарство не помогло. Открытие его чрезвычайно огорчило, будто я жена, а не рабыня. Норн утешал, заверял, хуже относиться не станет. Он все никак не мог понять, за что меня прокляли боги. Почему именно меня? У него проблем со здоровьем нет, виконт точно знал, иначе бы Иванна не забеременела. Кажется, другие женщины рожали от хозяина детей, только я никогда их не видела. Служанки в один голос уверяли: даже скен у виконта нет, однако с его слов выходило иначе. Случайно слышала, как хозяин говорил приятелю: «Все-таки дело не во мне, ведь у Алистер родились мальчики». Тогда где они? Норн явно говорил не о хыре – значит, малыши носили его фамилию. Странно.

Увы, спокойные дни длились недолго. Норн усомнился в компетенции лекарки и вознамерился отвести к врачу для благородных, заверил, отдаст любые деньги, лишь бы я стала матерью. Обещание мечом нависло над шеей. Врач наверняка определит, что я здорова и обманываю владельца. Реакцию норна предугадать несложно – он меня убьет.

К счастью, час расплаты отложили те, от кого я меньше всего ожидала помощи, — родные хозяина.

Ранним осенним вечером в доме объявился убеленный сединами дядя норна. Он передвигался, опираясь на трость, но спину держал безукоризненно прямо. Хозяин, похоже, не обрадовался его приезду, сразу пригласил в кабинет и приказал принести бутылку вина.

Стоя у дверей с подносом, слышала гневные слова норна:

— Значит, семья решила? Вы обещали? Так может, Жлотархово чрево, вы свои обязательства и выполните?!

— Сашер – это твой долг, — сухо настаивал собеседник. – Ты обязан заключить достойный брачный союз. Пойми, племянник, в силу положения и происхождения мы не вольны выбирать. Ты пожил в свое удовольствие, пора остепениться. Не мне тебе объяснять, что укрепление родовых связей – прямая обязанность норна. У виконта Тиадея должна быть супруга и наследники.

— Понимаю, — вздохнул хозяин. Кивнул мне, велел поставить бутылку на стол и уйти. – Хорошо, я женюсь. В следующем году.

— Есть кто-то на примете?

Норн пожал плечами.

— В таком случае предлагаю Мирабель Калассу альг Ларели. Идеальная супруга.

— Ты пришел, заранее выбрав невесту? – рассмеялся хозяин. – Дочь графа Ларели – великолепная партия во всех отношениях.

— Рад, что не возражаешь.

— Нет повода. Завидная невеста с многовековой родословной, из семьи, приближенной к королю. Недурна собой. Я видел ее на церемонии представления двору.

— Да, в этом году она впервые вышла в свет. Конечно, слишком юна, но в будущем году достигнет брачного возраста. Надеюсь, вы родите много детей.

— На этой неделе нанесу визит графу Ларели. – Похоже, хозяина будущая жена не волновала, любая сошла бы. — У вас все, дядя?

Ответа не расслышала, ушла. Подслушивать – нехорошо, а торхе – еще и наказуемо.

Помолвка состоялась весной.

Будущую виконтессу Тиадей я не видела, только слышала, она моложе меня, шестнадцатилетняя девочка. Хозяина невеста не интересовала, во всяком случае, виконт никогда о ней не говорил, не держал на столе и не носил у сердца портрета. Зато норн много времени проводил у норины Дорраны. Она часто ночевала у нас. Однажды даже нечаянно застала их в постели. Ничем таким они не занимались, просто разговаривали. Хотела тихо уйти, но норина, усмехнувшись, заявила, мое присутствие ее не стесняет.

— Поучилась бы, деточка, а то, по словам Сашера, холодна, как лед.

Покраснела и опустила глаза, а норина Доррана по-кошачьи потянулась, демонстрируя гибкое тело и то, как ей хорошо. В ту минуту она вызывала омерзение.

— Что, торха, нравлюсь? – Казалось, норине не знаком стыд. Она села и с вызовом уставилась на меня. – Завидуешь?

— Ей не в чем завидовать, Дорра, оставь Лей в покое! – резко оборвал поток издевок хозяин.

Любовница обиженно фыркнула и залезла обратно под одеяло, нарочито прижимаясь к норну.

— Дорогой, — промурлыкала она, водя пальчиком по его ключице, — не прогоняй ее. Думаю, ты вполне сможешь осчастливить и маленькую кеварийку. Заодно бы посмотрела, способна ли она отблагодарить за заботу.

Не ожидала, что виконт влепит ей пощечину. Норина, похоже, тоже. Она взвизгнула и, как ошпаренная, выскочила из постели.

Что было дальше, не видела — сбежала. Неловко получилось, хоть я и постучалась… Ушла подальше от спальни, в диванную, сложила чистое белье хозяина стопочкой в одном из кресел и продолжила уборку. Кровать потом перестелю. Не хочу заходить туда и слушать ругань.

— Дрянь!

Из-под ног резко выбили скамеечку, и я упала, больно ударившись о пол. Хорошо, в последний момент успела подставить руку под голову.

— Я тебе что говорила, рабыня? Я предупреждала! – зашипела норина и в следующий миг нанесла удар плетью по лицу, а потом добавила каблуком по ребра.

Закричала, понимая, молчание дорого обойдется.

— Ты у меня мигом хырой станешь, зарвавшаяся тварь! Я – норина, благородная, человек, а ты – безродная сука с кличкой. Чувствуешь разницу?

Удары сыпались градом, она вкладывала в них всю свою злость. Любовница хозяина жестоко мстила за пощечину, вознамерившись изуродовать. Останавливаться она не собиралась, в кровь рассекла в нескольких местах кожу.

Завопила в полный голос. Закрыла лицо руками, подогнула ноги, защищая живот. Жаль, не могла встать, даже отползти, дотянуться до тряпки, чтобы швырнуть в бестию.

Внезапно все прекратилось. Завизжала норина, послышался треск и приглушенный удар, будто упало что-то мягкое.

Осторожно отняв руки от лица, увидела обидчицу. Она полулежала на полу, прижимая ладонь к щеке. Остатки сломанной плети валялись рядом.

— Вон из моего дома! Даю тебе пять минут. И чтобы к ней не приближалась! На обед завтра можешь не ждать.

Хозяин был в бешенстве, но, видимо, норина этого не понимала, раз посетовала, что он ставит на одну доску дворняжку и любимую женщину.

— Я никогда не говорил о любви, Дорра. – Любовница виконта на миг окаменела и часто заморгала. – Посмеешь тронуть так называемую дворняжку, жестоко пожалеешь.

— Сашер, ты совсем сдурел?! Ты меня ударил!

Вместо ответа хозяин схватил ее за шиворот и вышвырнул за дверь, крикнув: «Проводите норину Атальвин и никогда больше не пускайте без доклада». Виконт опустился возле меня на корточки, достал носовой платок и вытер кровь.

— Бешеная стерва, ей это с рук не сойдет! – Он осторожно поднял, проверяя целостность костей, и перенес на диван. — По лицу специально била, ревнивая сукина дочь! — сжав зубы, пробормотал хозяин и ласково провел рукой по спутанным волосам. – Не бойся, Лей, она никогда больше не переступит порог моего дома. Рассказала все, как есть, и позволила (смешно звучит для торхи!) себя осмотреть. Спина ныла, ладони в крови, на плече – синяк… В рот стекала струйка крови. На лице нежная кожа, а по ней со всей силой ударили плетью.

Шоан! Только сейчас осознала весь трагизм случившегося. Лучше бы меня забили насмерть: уродливых торх не держат.

— Тихо, тихо, не плачь! – Хозяин сел рядом, обнял и велел позвать врача. – Больно?

Кивнула и начала извиняться.

— Лей, ты сдурела?! Ты ничем ее не спровоцировала, не сделала ничего противозаконного.

— Я сама виновата, хозяин. Помешала, посмела войти…

Он жестом приказал замолчать и устроил у себя на коленях. Отпустил только, когда пришел врач. Тот обработал синяки и ушибы, нанес густую желтую мазь на царапины и прописал постельный режим.

— Не беспокойтесь, мой норн, шрамов не останется. Только в следующий раз будьте осторожнее.

— Это не моих рук дело, — хмуро возразил норн.

Тогда я впервые задумалась о том, что дорога хозяину.

Провалялась в постели неделю. Все это время рядом дежурили либо Карен, либо Фей — моя прислужница. По заверениям подруги, уродиной не стала. Лицо зажило, но со спиной дела обстояли хуже: она пострадала и от падения, и от острых каблучков норины, и от плети. Потом даже носила специальный тканевый корсет, пропитанный специальным веществом.