Алхимик кивнул, и мужчины углубились в магию. Я ничего не понимала в выкладках, вертела в руках ромашки и смотрела по сторонам.

Город между тем приближался, и самодвижущих повозок становилось больше. Теперь я смогла их рассмотреть и уверилась, без магии такое двигаться не может. Наверное, некий жух живет впереди, в выступающей части, к которой крепились фонари и широкое стекло с тряпкой на шесте.

Перебралась к Юлиане, чтобы шепотом обсуждать диковинки. Краем глаза заметила, магистр Тшольке тоже поражена Шойдом. Одни кирпичные трубы на городских окраинах чего стоят! Высокие, огромные, пронзающие небо. К ним пристроены кирпичные бараки.

Дорога мощеная, ровными такими деревянными ромбиками. Как начались предместья с трубами, мельницами и винокурнями, сразу появились. По обочине шагали люди, одетые, как наши возницы. Попадались женщины в юбках с высокой талией и разноцветных кофточках. Штаны модницы тоже носили, Осунте нечего опасаться.

Втроем — мужчины по-прежнему не желали ничего видеть, кроме магии, — дружно ахнули, когда увидели даму под зонтиком верхом на двухколесной конструкции. Казалось, она должна непременно упасть: невозможно держать равновесие на тонюсеньких ободах, но не падала.

Никогда не видела такой штуковины, даже не знаю, как и назвать. Два колеса, соединенные железными полосами, сиденье, упоры для рук и ног. Ноги крутят вертушку, и едешь.

Вот и всадник. Уфф, а то решила, будто лошади здесь вымерли.

Любезно согласившиеся подвезти оморонцы (пожалуй, правильнее именовать их шойденцами по названию государства) свернули к пекарне. То, что это именно она, подсказывал нос: божественно пахло сдобой, даже слюнки потекли.

Спешились, поблагодарили за заботу и дальше побрели пешком. Шушукающиеся магистры шествовали впереди, периодически подгоняя нас, студентов, развевавших рот на все и вся. А как иначе, если Оморон совсем не похож на наш мир? В самом городе дома огромные, не меньше трех этажей, сплошь каменные и кирпичные, изредка оштукатуренные. Никаких наличников, палисадников. Фасады прорезают арки с воротами. За ними — закрытые дворы. Я заглянула в один: тоже мощеный, с поилкой, деревцем и клумбой. На веревках белье сушится, белое пребелое.

Выбравшись широкую улицу, едва не попали под лошадей, тянувших по железным желобам, проложенным вдоль пешеходного настила, аккурат за желобом сточной канавы, крытую большую повозку, заполненную людьми. Возница обругал ротозеев, прохожие поддержали.

Воспользовавшись остановкой, какой-то человек вскочил в повозку, протянул монетки мужчине в синей косоворотке и пристроился с краю, держась за протянутую по бокам веревку.

Лошади дернулись, и непонятный экипаж покатил дальше, свернув за угол.

Голова шла кругом от разнообразия того, на чем тут ездили. И все такое шумное!

Видя, что мы ползем медленнее улитки, магистры приняли решение отдохнуть от городской суеты и облюбовали открытую террасу харчевни. Спорить не стала. Им виднее, но златорские деньги здесь не примут.

— Так, сидеть здесь, ни с кем не разговаривать, ничего не делать, — деловито скомандовал Лазавей. — Осунта, позаботьтесь о невидимости.

Магистр Тшольке кивнула. Заклинание зазмеилось под пальцами, накрыв всех полупрозрачным куполом. Он скрывал от любопытных глаз, делая невидимыми. Только, по-моему, внезапное исчезновение пятерых человек обязательно привлечет внимание. Или тут магия — привычное дело? Наверное, иначе бы подвозившие нас крестьяне, божась, давно скинули непрошенных попутчиков на полном ходу и донесли властям. А они даже счастливого пути пожелали. Опять же харчевне никто и бровью не повел. Исчезли посетители и исчезли, никто и не обернулся. Чудные дела!

Глава 5