Браслет на месте, Норман проверил, не вывалился. Кристалл тоже. Раз так, пострадал не напрасно.

В приемном покое поджидал сюрприз: на полу, обложившись всеми возможными источниками света, устроилась Тарья и сосредоточенно писала углем прямо на половицах. Хмурясь, она то стирала, то меняла отдельные символы, а то и строчки. Приглядевшись, проректор понял: проклятия.

Рядом небрежно валялись фолианты из Запретного хранилища.

Брови лорда Шалла сошлись на переносице.

Выносить книги из хранилища строжайше не разрешалось! Как только духи— охранники пропустили!

Мало того, Тарья притащила гримуар! Зубастый том рвался с магической привязи, щелкал латунной застежкой, пугая дежурную целительницу. С ногами забравшись на стул, она жалась к стене. Круглые глаза, не мигая, следили за прыжками фолианта. Человек. По виду, третий или четвертый курс. Россыпь веснушек по щекам, курносый нос — и абсолютно белая кожа. Проректор догадывался, не от природы — от страха.

— Послушайте, вы!.. — Он всем корпусом развернулся к Тарье и навис над ней, тенью мешая работе.

— Отойдите, пожалуйста, — не поднимая глаз, пробурчала оборотница.

Закусив щеку, она подманила магический шар и азартно продолжила строить схему.

— Госпожа Снеф! — рявкнул Норман, теряя терпение.

Нет, что она себе позволяет!

Даже боль временно отступила, смятенная праведным возмущением.

Тарья не девчонка, должна соображать — так нет, нарушает Устав, подвергает опасности адептов, не слушает начальство. Да и гримуар, он легко мог откусить ей руку! Лорд Шалл узнал его — «Сборник магии природных жидкостей и клановых заклятий». Такой нужно брать только в плотных перчатках, тщательно обездвижив. Темные заботились о своих тайнах, в свое время захватившим книгу магам пришлось изрядно попотеть, чтобы ее укротить.

Оборотница ухом не повела!

— Госпожа Снеф, потрудитесь отвлечься, — ледяным тоном отчеканил Норман и украдкой потер затылок. Тот тут же отозвался тупой болью.

— Вам вредно кричать, милорд, — нагло ответила фиктивная жена.

Ей на что жаловаться, лорд Шалл не афишировал их брак, называл девичьей фамилией, к которой она, судя по всему, отношения не имела. Надо бы устроить допрос с пристрастием.

Тарья закончила и легко поднялась с пола. Отряхнув юбку, она обошла вокруг недвижного, излучавшего февральскую стужу проректора и сочувственно охнула.

— Какие нотации, милорд! Нет, я чувствовала кровь и запах паленой плоти, но чтобы так плохо!..

— Не заговаривайте мне зубы!

Норман мотнул головой и тут же пожалел об этом. Он с трудом сдержал стон и покачнулся. Тарья тут же подставила плечо и поволокла в смотровую. Опешивший проректор не сопротивлялся.

— Арина, осмотрите его, пожалуйста, — деловито распорядилась оборотница, усадив лорда Шалла на стул, и укоризненно шепнула: — А кто-то вчера плел о верности! Сразу две девицы сомнительного поведения.

Оцепенение, вызванное стремительностью фиктивной женой, спало, и Норман выпустил гнев наружу. Велев целительнице обождать, благо та так и не встала, опасаясь гримуара, он уже привычно обезопасил смотровую от прослушивания и встал.

Тарья ойкнула. Хватка у лорда Шалла оказалась железной, синяки останутся.

— Значит, жена? — прошипел Норман, склонившись к самому ее лицу. — Пойти и сказать всем?

Оборотница замотала головой.

— А что так? — голос проректора сочился ядом. — И об иллюзии, и о проблемах с темными. А потом вышвырнуть из академии, потому как от тебя одни беды. По твоей милости, — градус разговора постепенно повышался, — меня вызывали в министерство, по твоей милости мне грозят ревизия и аудиторская проверка. Ах да, — прошипел Норман, отпустив Тарью, — как я забыл! Всего лишь едва не убили и наградили врагом среди темных. Все ради вот этого!

Он в сердцах кинул браслет на пол. Тот жалобно зазвенел и покатился к ножке стула. Тарья не спешила его подобрать. Напряженная, как струна, она пристально наблюдала за проректором, гадая, во что выльется приступ ярости.

Не стоило поддразнивать Нормана! Он прав, они не женаты, только на бумаге, никакой ревности Тарья не испытывала, разве только посоветовала бы супругу выбирать иных женщин, так нет, устроила месть! Вот и получила.

— Завтра же разведусь, — пообещал проректор и устало махнул рукой. — Хватит, надоело! Пусть ректор ищет нового дурака, согласного сдохнуть за Хранительницу, я как-нибудь обойдусь без столь редкого вида.

— Я виновата.

Норман заморгал.