Пока еще толком не понимая, что происходит, попятилась и опрокинула скамейку. Она с грохотом повалилась на пол.

И тут дверь сотряс удар. Могла поклясться, доски треснули, словно в них вонзили багор. Затем еще и еще. Когти! Характерный след от пятерни пугающе зиял в мигающем свете. Хозяева и постояльцы подсуетились, стащили все плошки.

Быстро сориентировавшись, Антрей принял командование, отправил мужчин занимать оборону. На одевание времени не осталось, они ринулись за колюще-режущим оружием, как есть. Кто наверх, оберегать комнаты, кто к окнам и двери.

Страшные удары не повторялись, но, парализованная страхом, я не могла отойти от двери.

Мамочки, кто же там?! В том, что плотоядное и недружелюбное, не сомневалась.

Барон, перепрыгивая через ступеньки, слетел вниз и оттащил от двери, обозвав безмозглой дурой. Не обиделась, порадовалась. Понимаю! Сначала только отдельные слова из отрывистых приказаний, затем целые предложения.

— К…к-к-кто это? — дрожащей рукой указала на следы от когтей.

— Зверолюди, — снизошел до ответа Антрей.

Он деловито взводил ручной арбалет, который с поклоном принес хозяин. Сам он пользоваться оружием не умел, из сбивчивого объяснения поняла, досталось в качестве платы от постояльца:

— А ваша милость спрашивали, нет ли чего.

Барон окинул говорившего презрительным взглядом. Не согласна я с ним, не всякий обязан и капусту уметь шинковать, и мечом махать, и тетиву натягивать.

— Вот, позаботься, — меня толкнули в объятия стушевавшегося хозяина. — Головой отвечаешь, девчонка ценная.

Ценная, значит… Только почему тогда в третьем лице, как о вещи?

Однако разборок устраиваться не стала, поспешила за провожатым к лестнице.

— Там каморка есть, пересидишь.

Не успела.

Зазвенело стекло, и в обеденный зал просунулась волосатая рука. Она раза в два превосходила человеческую. Гладкая серая шерсть скрывала кожу, когти размером с овощной нож вспарывали трухлявую раму, как бумагу. И пальцев действительно пять, совсем не как у животных.

Истошно завизжала и инстинктивно повалилась на пол, прикрыв голову руками.

Что-то засвистело, и по ту сторону окна коротко вскрикнули. Раненый зверолюд в остервенении рванул раму, вырвав с мясом. Подняв голову, увидела морду с знакомыми зелеными глазами. Она просунулась в образовавшееся отверстие; с окровавленной пасти капала слюна. То есть он женщину и конюха, да?..

Полными ужаса глазами, не в силах пошевелиться, наблюдала за тем, как зверолюд пытался забраться внутрь. Хоть бы Антрей успел перезарядить арбалет! Увы, это не пистолет, даже не биатлонная винтовка. Барон тоже это понимал и не стал тратить время. Он рыкнул хозяину, чтобы занялся арбалетом сам или дал тому, «у кого руки не из задницы», и направился к бесновавшемуся зверю. Сумасшедший, тварь разорвет его!

Зверолюд уже почти внутри, всего одно усилие… Какой же он сильный! Вспоминались американские боевики о Халке и прочих героях комиксах. Только зверолюд реальный, а рядом нет Супермена.

Напугавшая нас тварь походила на оборотня, только о двух ногах и с горбом, из-за чего не могла полностью выпрямиться. Почти лысый, с легким подшерстком живот, гладкая острая морда, полный набор когтей. Хвост отсутствовал. И такое чудище, перевалившись через остатки подоконника, изготовилось к прыжку, только совершить его не успела.

Сначала не поняла, что происходит. Барон выглядел беспечным идиотом, решившим подумать о бренности жизни.  Он остановился примерно в десяти шагах от зверолюда и вытянул руку ладонью вверх, глубокомысленно ее рассматривая. Едва не наорала на него, наплевав на разницу в происхождении, мол, делай что-нибудь, мужчина, но замерла с открытым ртом.

На ладони Антрея затрепетал лепесток пламени. Он быстро разгорелся, превратился в пылающую сферу, от которой, как он солнца, болели глаза.

Резкое движение, и тяжелое тело зверолюда плюхнулось на пол. Барон подбил его в прыжке.

Запахло паленой плотью.

Тварь пару раз дернулась и затихла.

Словно ничего такого не произошло, барон развернулся, забрал у остолбеневшего хозяина арбалет и двинулся к входной двери. Сообразив, что он отправился в разведку боем, а, значит, в зале может стать жарко, поползла к лестнице. Встать не могла, да и не пробовала. Только, когда очутилась в кладовке, по стеночке поднялась на ноги.

Меня от зала отделяла хлипенькая дверца — сомнительная преграда. Если постараюсь, вышибу плечом. Зверолюд и подавно. Но другой нет.  Зато доски рассохлись, и можно подсматривать. Сомнительное утешение — подготовиться к смерти.

Снаружи доносились крики. Что-то падало, катилось, взрывалось. Леденил кровь вой зверолюда. Сколько же их там?! Когда начало казаться, ночной кошмар никогда не закончится, дверь укрытия под лестницей распахнулась. От неожиданности не успела отскочить и шлепнулась на пятую точку. Закричать бы, только поздно, наверное. Оказалось, не за чем.

— Все, — барон за шкирку, как котенка, поднял на ноги и вытолкал в зал.

Он казался добрым, здоровым, без царапины, только одежда пострадала: местами запачкалась, местами порвалась.