Похожа на принцессу… Подменить ее решили? Только гиблый номер, меня за пять минут расколют без знания языка. Выходит, что-то другое.

Пошарив рукой в темноте, нащупала таз, а в нем огарок. Вместе с ним вышла в коридор и осуществила задуманное.

Внизу еще гуляли — шумная компания то ли праздновала день рождения, то ли просто пила за встречу. Немного послушала и решила лечь спать. Заняться все равно нечем, а в Средневековье вставали рано, не хочу завтра спросонья упасть с лошади и разбить голову.

Дверь запиралась на хлипкую щеколду. Вертела ее так и эдак, но она не желала выдвигаться полностью. Даже дверь выбивать не надо, только посильнее толкни.

И нож в трактире остался, никакой защиты…

Покосившись на рассохшиеся доски, несколько раз повторила: «Со мной ничего не случится!» Утверждают, будто мантры помогают, вот и проверим.

Господи, ну и вонь! Сколько немытых лесорубов ночевали на моей постели? Но другой нет, пришлось перебороть брезгливость. Надеюсь, клопов нет, а то поспать вряд ли удастся.

Сама не помнила, как задремала, свернувшись калачиком. Проснулась уже ночью, когда голоса внизу стихли. Тело чесалось, хотелось в туалет. Таки покусали, паршивцы! Ненавижу сельскую средневековую жизнь! Надеюсь, блондину тоже плохо — сомнительное, но утешение.

Огарок мигал, но еще не успел погаснуть. Ума не приложу, как его опрокинула. От кровати до табурета — меньше метра.

Села, ежась от ночной прохлады. Она проникала сквозь щели, заползала под одежду.

Удобства во дворе, нечего и думать, будто хозяин расщедрился на канализацию.

Почесавшись, взяла плошку и отравилась в скорбный путь.

Ночью постоялый двор казался декорациями к фильму ужасов. Пляшущие тени на стене, скрипучие доски, единственный источник света — мой огарок. Атмосферу нарушал лишь зычный храп, доносившийся откуда-то справа. Хихикнула при мысли, что это сопит сиятельный маг.

В коридор выходило пять дверей, моя самая дальняя от лестницы, в своеобразном тупичке, образованном изгибом коридора, огибавшего дымоход. Кирпичная кладка хранила тепло, и я, обняв ее, немного погрелась.

До лестницы добралась благополучно, бессонницей и лунатизмом никто не страдал. Дальше пришлось стать предельно осторожной. Огарок догорел, и я спускалась в темноте, вцепившись в шаткие перила. Спасибо полной луне, пусть окошки в зале внизу маленькие, но их хватало, чтобы наметить контуры предметов.

Входную дверь на ночь запирали. С засовом пришлось повозиться, не предназначен он для хрупких женщин. Закралось подозрение, только я бегаю наружу в кустики, другие справляют нужду иначе. «В камин», — услужливо подсказал внутренний голос. Шутки шутками, а очаг разом потерял очарование. Действительно, читала когда-то о предках любителей портить подъезды.

Но вот и улица.

Свежий ветер пахнул в лицо, принес речную свежесть и аромат ночных цветов.

Озираясь, добралась до конюшни и за ней сделала свое дело. Оправив юбки, собиралась вернуться, когда заметила зеленые глаза. Сначала приняла их за кошачьи, спокойно направилась обратно к входной двери, но потом сообразила, таких огромных кошек не бывает.

В горле пересохло.

Я очень медленно повернулась, ожидая оказаться лицом к лицу с волком, но никого не заметила. Показалось? Только тихо так, даже лошади не фыркают, собаки не лают. Какая деревня без собак?

На крыше сарая мелькнула смазанная тень. Мелькнула и пропала.

Попятившись, споткнулась и едва не растянулась у повозки с сеном. Инстинкт подсказывал: «Беги!», и я не стала противиться.

Словно нож масло, тишину прорезал крик. Что-то хрустнуло, булькнуло.

Волосы на теле встали дыбом, когда я сообразила: кричал человек. Мот самый конюх? Мамочки!

Никогда прежде я так быстро не бегала и, надеюсь, не побегу, потому что не желаю вновь услышать леденящий кровь вой.

Захлопнула дверь и, навалившись, задвинула засов.

Руки дрожали.

Мне не показалось, я действительно видела! Огромный волк с человеческими руками стоял на задних лапах и выл на луну. Глаза горели зеленым.

От ночного спокойствия не осталось и следа. Постоялый двор стремительно просыпался. Замелькали огни на лестнице, из комнат высыпали постояльцы. Среди них и барон. Он выгодно отличался от прочих: выскочил не в длинной рубашке на голое тело, а полностью одетым, с оружием наголо.

Где-то причитала, скулила женщина. Вторая, одна из подавальщиц, испуганно льнула к кавалеру, с которым провела ночь.