Стефания подошла к единственному окну, раздвинула портьеры и сквозь мелкую стекольную решетку вгляделась в море. Оно оказалось таким же свинцовым, как воды впадавшей в него реки.  Ветер будоражил волны, поднимал в воздух брызги, трепал паруса нескольких суденышек, казавшихся отсюда такими крошечными, игрушечными. В небе парили белые птицы. Они кричали так громко и пронзительно, что было слышно даже здесь, в комнате.

— Готово, миледи.

Стефания обернулась и поблагодарила служанку: она всегда вежливо обходилась с прислугой. Она подошла к камину, опустилась на расстеленную перед ним волчью шкуру и подставила ладони ласковому пламени. Кожа будто наполнилась солнечным светом. Как же Стефания замерзла! И какая же она грязная! Казалась, вся пыль королевства впиталась в кожу. Девушка попросила нагреть воды, умылась и переоделась. Она думала, хлопоты временно закончились, но нет, явилась леди Эверин и потребовала в последний раз перед торжеством примерила свадебное платье. Мать нашла, что не хватает флердоранжа для вуали, и послала за ним в ближайший город. Стефания все это время смиренно стояла на табурете, молясь не упасть. Туго затянутый корсет давил, кожа под глухим лифом не дышала, из-под юбок не видно ног, становишься неповоротливой. Платье шили по последней моде, не жалея жемчуга и узорной парчи для гауна – верхнего платья. Все в оттенках белого, подчеркивая невинность невесты, от почти кипенно-белого до нежно-миндального.

Леди Эверин подсуетилась, с помощью виконта выписала портниху из ближайшего города. Она под ее чутким руководством устранила ряд мелких погрешностей. К примеру, за время пути Стефания немного похудела, а наряд должен сидеть идеально.

Ужинали под сумрачными сводами главного зала. Он казался непомерно огромным для двадцати человек, собравшихся за т-образным столом: вместе с Сибелгами и Эверинами сидели успевшие обосноваться под крышей замка гости.

Одна из зажженных люстр, по сотне свечей в каждой, отбрасывала зловещие тени на развешанное по стенам оружие. Остальные владелец Овмена приказал не зажигать.

Лэрд Эверин вполголоса обсуждал с виконтом детали приданого, остальные тоже нашли собеседников по душе, только Стефания чувствовала себя чужой и одинокой. Сердце сжималось от мысли о предстоящей разлуке с родными и начале новой жизни. Вот бы сейчас посекретничать с Хлоей! Увы, она осталась в Грассе и наверняка отлично проводила время. На память пришел священник, и Стефания смущенно опустила глаза. Как она сможет смотреть завтра на служителя Господа?

Невесту обуревал страх. Там, в церкви, девушка видела слишком много и до обморока боялась брачной ночи, когда виконт скинет сорочку. Мать мельком обсудила с ней сей деликатный вопрос, и Стефания надеялась, Ноэль поступит пристойно, как и положено дворянину: накроется одеялом и лишь задерет подол. По рассказам сестры выходило другое, она, несомненно, более сведуща в мужчинах, но то любовники, а виконт – муж.

Стефания битый час ковырялась в тарелке, затем, не выдержав, испросила разрешения уйти спать. Остальные остались за столом – ужины частенько заканчивались за полночь, пока не кончалась выпивка. Сегодня подали кабана, закуски хватало, вряд ли гости разойдутся рано.

Не прошло и пары минут, как замок огласили громкие крики. Поспешившим на помощь мужчинам предстала испуганная Стефания, забравшаяся на стол. Она отчаянно оборонялась от трех волкодавов.

— Назад! — рявкнул виконт.

Собаки мгновенно отпустили слегка потрепанную жертву и уселись у ног Ноэля Сибелга. Он ударил каждого пса по морде, будто перед ним слепые щенки, а не матерые кобели, и прошипел: «Своя. Следить — не трогать». Собаки понуро потупились.

— Вы сильно пострадали, леди Эверин? — Сигмурт галантно подал Стефании руку, помогая спуститься. — Осторожнее: по ночам они бродят по замку. К сожалению, усмрить их способен только Ноэль.

Девушка оправила юбки и смущенно ответила:

— Всего лишь пара царапин. Я больше испугалась.

— И порвали платье, — цокнул языком будущий деверь. – Примите извинения от моего имени и имени брата. Давайте я посмотрю ваши царапины.

Сигмурт опустился на колени и попросил слегка приподнять порванный подол. Стефания повиновалась. Мужчина, нахмурившись, осмотрел порванные чулки и обернулся к Ноэлю:

— Ее хватанули. Наверное, твоя сука: она самая злобная.

— Серьезно?

Виконт подошел к испуганной невесте и сменил у ее ног Сигмурта. Он задрал подол до колен и осторожно дотронулся до кровоподтека. Стефания дернулась и прикусила губу. Больно!

— Я примерно накажу их, — пообещал виконт. — Этого больше не повторится. Позвольте донести вас до комнаты?

Не дожидаясь ответа, Ноэль поднял Стефанию на руки и, заверив, что царапины не помешают танцам, отнес в спальню. Он бережно опустил ее на кровать и велел принести бренди. Девушка отнекивалась, но жених так влил в нее немного: для успокоения.

Горничная принесла кувшины с водой: холодной и горячей, потом вернулась с двумя тазами: побольше и поменьше. Перед тем, как смешать воду, служанка обработала ранки. После попросила госпожу раздеться:

— Я вас оботру.

Стефания не привыкла к подобным процедурам. В Грассе она всегда принимала ванну, да и днем ей тоже натаскали воды. Однако пришлось смириться и встать в большой таз. Служанка аккуратно, стараясь не потревожить повязки, намылила тело и окатила ее водой из маленького таза. Вытерев госпожу, горничная подала ночную рубашку и пообещала принести грелки. Сначала Стефания не поняла для чего, но, оказавшись в постели, на которой вольготно разместились бы трое, убедилась, без них заснуть не удастся, даже с догорающим камином.