Долго они! Если, по словам госпожи Тайо, формальности улажены, о чем спорить? Или отец видел на другом факультете и с пеной у рта доказывал: сожрут кровиночку на некромантском. Правильно, сожрут. Он же первый. Потом подымет и лекцию прочитает. Мол, неправильно умерла.

Наконец меня позвали обратно.

Госпожа Тайо вручила пропуск в учебные корпуса, расписания занятий… и ключ от комнаты в местном Студенческом доме.

— А почему мне нельзя жить у магистра Ксержика? – покосилась на отца. Не то, что бы я так жаждала, но должны же найтись причины? – Или запрещено распорядком?

— Нет, — с легким недовольством ответила ректор, — но лучше иметь второе пристанище. По причинам морального свойства.

— Магистр — мой отец, кто может подумать, будто мы?..

Право слово, даже самые высокие моральные устои разрешали родственникам жить под одной крышей. Не в одной комнате же!

Ксержик рассмеялся.

— Маргарита, я же говорил, это лишнее. Ладно, я ей все покажу, а потом вернусь. Оморон — чрезвычайно интересное местечко.

Госпожа Тайо кивнула и пожелала удачной учебы. Потом улыбнулась и шутливо пригрозила некроманту:

— Смотри, стану пытать страшно и долго!

— Надеюсь, выживу. – Показалось, или глаза Алоиса заблестели? – Скоро начало учебного года, в твоих интересах самой не бегать по кладбищам, спасая мертвецов от студентов.

Ректор расплылась в улыбке.

— Когда я тебя, Алоис, до смерти мучила? Вечно жалею. – Она кокетливо вздохнула и легонько подтолкнула к двери. – Иди уж, незаменимый ты наш!

Подумав, госпожа Тайо наклонилась и подставила щеку. Ксержик с готовностью ее поцеловал и увел изумленную меня прочь. В коридоре соизволил объяснить:

— Мы с Арой в некотором роде супруги. Без росписи, общей фамилии, имущества, детей, но вот уже десять лет. А насчет дома… Она полагала, ты помешаешь приятному времяпрепровождению. Но мы уладим проблему, верно? – Ничего не оставалось, как кивнуть, переваривая услышанное. Подумать только, сожитель ректорши! Неужели действительно десять лет? Не верю! – Оба взрослые люди, уживемся под одной крышей. Если хочешь, конечно, можешь в школу перебраться, но не советую: ребятишки там буйные.

 

***

 

Сказать, что я боялась, переступая порог класса в конце августа — учебный год в Школе иных начинался на пару дней раньше, нежели в академии, — уменьшить масштаб трагедии.

Под мышкой — учебник демонического, на плече — сумка с тетрадями.

Я единственная не носила синего, настоящая «белая ворона». Памятуя о предупреждениях Алоиса, передвигалась по стеночке, а по двору — перебежками. Не зря: ученики пулялись разными заклинаниями, ведьмы упражнялись в полетах на метлах, алхимики превращали брусчатку то в воду, то в огненную стену, а будущие метаморфологи пугали разными иллюзиями и превращениями.

Грохот стоял еще тот. Ума ни приложу, как не оглохла! Сколько раз испугано нагибалась, падала на колени, а то и на живот, не сосчитать. Ученики смеялись, дразнили трусихой. Кто постарше, звали русалкой, предлагали прогуляться вечерком. Особенно настырные и вовсе сжали в кольцо, полагая, такая женщина, как я, без приключений дойти до учебного корпуса не может.

Вот бы когда пригодился Ксержик! Но некромант ушел рано и пропадал то ли в классах, то ли в административном корпусе. Разбираться предстояло самой.

— Каким ветром занесло такую красавицу? — протянул высокий тонкий парень. Судя по амулету, некромант. Смелый наглый взгляд, не в меру шаловливые руки — он их на плечи положил, разворачивая. — Как зовут?

— Голосом.

Жизнь в Ишбаре пошла на пользу, вернув часть былого спокойствия. А как иначе, если по утрам покупки, готовка, днем — демонический. Вечера, правда, обычно проводила одна: Ксержик уделял внимание госпоже Тайо. Он частенько остаться у нее, на территории школы: я создавала определенные неудобства. Пару раз и вовсе застала в кабинете отца встрепанную Маргариту, изображавшую, будто только-только зашла.

Бывало, любовники свивали гнездышко в мезонине. Откуда доносился звонкий смех ректора и ее слова:

— Алоис, перестань, щекотно же! Смотри, устрою переаттестацию!

В вечерних сумерках они любили сидеть в яблоневом саду и обсуждать разные дела. Госпожа Тайо клала голову на плечо Ксержика, тот обнимал ее за талию. Издали они выглядели счастливыми. Я неизменно отворачивалась: больно, и шла, уже по собственному почину, зубрить шипящие.

— А язычок-то острый! — рассмеялся приставучий ученик и покачал перед носом амулетом со слабенькой магией. Очевидно, хотел произвести впечатление, но после камушка Алоиса этот казался детским лепетом. — Познакомимся? Герман.