— Меня? Я не служанка, дорогая, даю только тем, кому хочу. Да и какой дворянин посмеет насиловать дворянку? Это дело подсудное, не говори ерунды.

Она перекинула темный шелк волос, яркий, глубокий, как эбеновое дерево, через плечо. Стефания невольно проследила за ее движением, залюбовалась. Может, и она когда-то научится подобной грации. Зато Хлое далеко до нее в языках, Стефания обычно все схватывала налету.

— А, может, отец боится, что ты спровоцируешь этого дворянина?  — с вызовом поинтересовалась старшая сестра.

Хлое пора понять, ее поведение иногда выходит за рамки приличий. Одно дело флиртовать, другое – ложиться в постель с любым мало-мальски приличным мужчиной. Может, отец прав, ограничивая ее стремление к неге и роскоши? Или, наоборот, права Хлоя? Мать не выглядела счастливой, хотя строго соблюдала все заветы и правила.

— К бесу его ханжеское благочестие! – сверкнула глазами Хлоя. – А сам-то тоже не только с матушкой возлежит.

Стефания охнула, а сестра продолжала, упиваясь собственными словами:

— Я тебе больше скажу: отец лет десять, как забыл дорогу в ее спальню. Как детишек заделал, сразу стала нужна. Почему? Да не годна больше ни на что, скучно ему. А будь она, как я…

— Не смей говорить так о матери! — Сестра влепила ей пощечину. — Отец уважает мать.

Щеки ее горели, грудь вздымалась от частого дыхания.

— Вот-вот, уважает, а постель не греет. – Хлоя потерла щеку и задумалась, прикладывать ли лед. — Матушка сама виновата, — зло припечатала она.

— Перестань! – Стефания закрыла уши руками. — Ты… ты отвратительна и порочна!

Неправда, конечно, неправда. Брак строится на уважении, а не постели. Отец и мать живут по законам Господа, а Хлоя одержима бесами. Мать счастлива, она просто сильно устает. Еще бы, содержать в порядке такой дом!

— Сама перестань, Фанни, я тебе дельные советы даю, — сестра оторвала ее ладони от ушей и щелкнула по носу. —  Но не хочешь слушать — не слушай.

— Ты спрашивала о враче, так он придет на днях, до отъезда.

Не зная, как насолить сестре, Стефания ударила по единственному больному месту, но укол не возымел нужного действия. Хлоя на мгновенье нахмурилась, но тут же просияла, заверив: «Я успею. Он ведь посещает вечернюю службу».

Стефания вздохнула.

Только Хлоя способна превратить храм в вертеп разврата.

Однако она ошиблась.

Сестры отправились на службу, однако там волей случая не оказался Дуглас Амати. Да и Хлоя не сменила церкви, не покоряла будущего жениха улыбками. Вовсе нет! Она старательно не замечала чужих взглядов и сосредоточенно молилась. Стефания ничего не понимала. Как сестра собиралась избежать унижения, если ничего не делала? Все прояснилось, когда Хлоя вложила вместе с монеткой записку в руку служки, нашептав ему пару слов.

— Дело сделано, — объяснила после сестра. — Я назначила ему встречу. Служка узнает, в какой церкви он молится, подкараулит и передаст. Как видишь, я блюду свою честь, — подмигнула Хлоя. — Поговорим наедине. Мне неожиданно станет дурно, упаду в обморок, Амати отнесет меня домой.

— К нам домой, — поправила Стефания.

— А вот и нет! – фыркнула Хлоя. — К себе: так ближе. Там все и провернем. Заранее подкуплю слуг, чтобы не посылал за врачом, придется Дугласу ослабить корсет, ну а я позабочусь, чтобы ему захотелось снять все остальное. За час он вполне управится, а если вдруг вернусь поздно, совру, будто задержалась, беседуя со священником.

— А если он не захочет? – нахмурилась Стефания и прикрылась молитвенником.

Негоже обсуждать подобное в церкви!

— Захочет, — усмехнулась Хлоя. — Я все рассчитала. Завтра он празднует с друзьями, отказаться не может, придет навеселе. Я ведь не дура, не писала от своего имени. Так, один человек, которому нужно кое-что передать. Поверь, Фанни, — подмигнула она, — постель, полуобнаженная женская грудь и вино творят чудеса, совратят даже праведника. А уж свою невесту-то он за милую душу!