— Ничего, — рука Лотеску легла на плечо, — ребята плотно им занялись, из Леонара душу вытрясут.

— А если кристалл найдут?..

Не договорила, но начальник сам все понял. Если найдут, посмотрят, посмотрят — уйдет в народ, а дальше — как доказательство в суд. То есть преступник добьется своего.

— Уничтожат, — заверил хассаби и встал. — Синглер лично уничтожит, только материал для лаборатории снимет. Правосудию достанется безобидная часть, иначе, — хищно оскалился Лотеску, — я тоже кое-что припомню.

Ага, то самое про «настолько обязан».

Усмехнувшись, покачала головой. Выходит, у всех работников Карательной инспекции «скелеты в шкафу». А как же проверки, устрашающие инструкции? Так тщательно отбирают сотрудников, и в итоге имеем шпионов, предателей, пособников некромантов и просто наивных дурочек, покрывающих возлюбленных.

Отогнала неприятные воспоминания и попросила карточку. Не хотела тратить в баре свои, а выпить мне категорически необходимо. Заодно опровержение живее получится, красочнее.

— Пожалуй, составлю компанию, — буркнул Лотеску и, щелкнув замком, пожаловался: — Такими темпами станешь алкоголиком!

В некоторых ситуациях алкоголь действительно становится спасением, особенно если иной поддержки не дождешься. Это не про начальника — у него большая семья, родители живут под Нэвилем, только Артур покинул Вертавейн. Однако иногда складывалось впечатление, будто один Лотеску всех поддерживает, а до его проблем никому нет дела.

— Вы расскажите, — отводя взгляд, предложила я. — Иногда легче.

— О чем рассказать? — недоумевал хассаби.

Странно, он не сердился.

— Ну, — замялась, выводя узоры носком туфли, — если потребуется…

— Потребуется, скажу, — усмехнулся Лотеску, кажется, догадавшись, куда клоню. — И покажу даже, раз вы такая жалостливая и молчаливая. А теперь хочется не изливать душу, а хорошенько выпить. Заодно вспомнить тридцать пять способов казни инквизиции.

— Зачем?

Испугалась, не для меня ли. Оказалось — для Аларда. Начальник предложил поучаствовать:

— Вас он тоже донимал, блюститель чистоты крови! Все они таковы, — по лицу заходили желваки, — медяка не стоят, одна фамилия. Но ничего, — губы хассаби скривились в ухмылке, — станут пресмыкаться, как миленькие.

И неожиданно:

— Вы-то что надумали? Не вечно же за других письма писать.

Замялась, не зная, что ответить.

Ну да, он уходит на повышение, я остаюсь.

Вновь на мгновение стало тоскливо, словно по сердцу прошелся ледяной порыв. Потом вспомнила о давних мечтах, планах, отчете о раскрытом деле в правом ящике стола. Себе, полной надежд, и себе, нынешней. Я жаждала построить карьеру, решительно шла к намеченной цели, а в итоге даже на первый взнос на дом не скопила. Действительно, пора что-то надумать. Время — вещь относительная, женщин после сорока и вовсе не повышают, отправляют в архив.

— Мэрия? — неуверенно озвучила недавнюю придумку.

Придержав дверь вагона, посторонившись, Лотеску поднял бровь:

— Все сначала? Снова на самую нижнюю должность, к бумагам? Вы их ненавидите, Магдалена, сбежите через неделю. Ваше призвание — работа с магией. Я поговорю.

Вот так просто — «я поговорю». Вопрос: с кем?

— Я сама, — упрямство родилось раньше меня.

— Сама, — поразительно легко согласился Лотеску, — никто подарков не обещал. Но забыть не забуду. Ведомство или министерство? Первое легче, второе почетнее.

— Где платят больше, — во мне проснулась меркантильность. — Надоело съемное жилье!

— Правильный подход, — улыбнулся начальник и на время закрыл тему будущего языкастой секретарши.

Странно, но выпили мало. Лотеску больше общался с Нэвилем по приватной связи, чем уделял внимания стакану. Я, по известной причине, тоже на алкоголь не налегала — все же не в ночном клубе с приятелями. Пальцы чесались вновь набрать Марка, попросить зачитать статью, но этого не потребовалось.

— Лена!