Оглавление

Глава 4

В конце коридора мелькнуло лицо Норжина. Надо бы попрощаться, он, в сущности, хороший мальчик. Милый, пока не стал мужчиной. Когда они вырастают, превращаются в сволочей. Абсолютно все.

Ну, кто следующий? Давайте, скидывайте маски! Неважно, темные вы или серые, суть одна — гнилое дерево. Обмануть, использовать и выбросить — вот ваше кредо. Не получилось — сломать, уничтожить.

Предубеждения? Как бы ни так! Возьмем приемного отца — он убил мою мать и мечтал превратить меня в личную племенную кобылу. Другие из рода Онексов не лучше. Пленники сами собой на крюках не появлялись. Таковы серые. Темные? Вон, сидит образчик в кабинете. Могу продолжить, только не хочу.

Иногда казалось, будто я одна посреди моря лжи и мертвенного холода.

Два мира, и везде одно и то же. Конечно, наиви погибли: они не умели ненавидеть.

Мысли перенеслись в Умерру. Что там теперь, зачем навсеям Сомнейская долина, человеческие королевства за заливом? Видимо, хотят единолично править магическим миром. Люди колдовать не умеют, дай им в руки самый мощнейший артефакт, ничего не сумеют. Легкая добыча. Рабы нужны всегда, а уж сколько наложниц и наложников к услугам темных!

Губы дернулись от отвращения.

Геральт Свейн набрал бы целый гарем.

Мир воды… Оскалившиеся замки, страшная граница пустынных земель. Крюки, виселицы, присланные в подарок головы, отряды магов. Смерть и кровь. Ради чего? Обычного клочка земли и бесплатных плотских удовольствий? Не верю. Тут что-то другое, то, о чем лучше не знать. Хватит с меня чужих «скелетов», в своих бы разобраться. Например, выяснить тайну рождения, настоящие имя и фамилию. Дарией назвали Онексы, Эрассой стала пару недель назад милостью веоского монарха.

Нужно вернуться в убежище Филиппа, где мы встретили Шепчущего. Там я слышала голос матери. Хотя бы увижу призрак, если не дано застать в живых.

Пирамидка связи нагрелась, настойчиво требуя внимания. Прикинулась глухой, но собеседник попался упорный. Размазав слезы по щекам, неохотно вытащила ее и провела ладонью над вершиной. Следовало бы улыбнуться, но пусть уж видят гримасу вместо маски.

Над пирамидкой возникло объемное изображение Эллана. Недовольный учитель постукивал пальцем по крышке карманных часов. За его спиной переливался активированный портал.

— Дария, вы надумали? — Опять претензии! Стоит тряхнуть, и вот он, навсей. — Я не у себя дома, должен уйти.

Лорд резко замолчал: заметил слезы и плаксиво поджатые губы. Он тут же стал темнее тучи и презрительно осведомился:

— Геральт Свейн?

Промолчала. Какая разница?

Нехорошо, конечно, совсем забыла об Эллане. Разумеется, ехать к нему не нужно, в городе полно гостиниц, устроюсь, но предупредить следовало. В результате лорд нервничал, испытывал терпение Геральта из-за зареванной светлой.

— Помнится, я задолжал ему поединок, — ох, не понравился мне тон Эллана: столько ненависти! — Если граф отменил вызов, придется настоять.

— Не надо! — пискнула я, разом позабыв о недавнем заключении про сволочей. — Если из-за меня, не нужно!

Одно дело — обвинить на словах, другое — убить. Крови Геральта я не желала, ничьей не желала. Только Эллан решил за меня. Он нарочито спокойно и медленно убрал часы в карман жилета, смерил пронзительным взглядом и угрюмо возразил:

— Надо. Пришло время платить по счетам. Ваши слезы я ему не прощу.

— Эллан, не!..

Осеклась, натолкнувшись на кристаллы льда в голубых глазах. Такой лорд Марон внушал страх. Не хватало только пофыркивающего коня, меча или посоха в руках. Мягкость и податливость слетели, явив истинного темного.

Женщина повелевает? Как бы не так! Подчинись и смирись, женщина.

— Идите, вещи потом заберете, — тон Эллана потеплел, хотя глаза остались прежними. — Отоспитесь, переедете к жениху, а там и дом обставят.

— Нет, — нашла в себе силы отказаться.

— Да, — лорд вздумал перечить. — Нечего вам слоняться по улицам. Переночуете и трезво оцените ситуацию.

Обещала прийти через пару минут и оборвала связь.

Эллан прав, ничего хорошего со мной в таком состоянии не случится, лучше перебраться к учителю. Подумаешь, выказал характер! Так он темный, а не коврик в прихожей. И правильно настоял, иногда нужно.

Оглянулась на дверь кабинета и вздрогнула: Геральт все слышал. Он стоял в дверях и насмешливо смотрел на меня.

— Вот и защитник нашелся! — Уголки губ презрительно поджались. — Верность — понятие, чуждое женщинам. И как прикажете со мной драться, миледи: до крови или пока не издохну? Предлагаю второй вариант: эффектнее. Как вам картина: наиви опускается на колени, чтобы облегчить агонию бывшего любовника, и дарит страстный поцелуй нынешнему.

Замотала головой и, подобрав юбки, ринулась прочь. Турнюр не способствовал быстроте передвижения, но я успела привыкнуть к изменившемуся центру тяжести. Только вот туфли мешали. Снять бы их вовсе!

Еще немного, и лестница. Только вот добежать до нее мне не позволили, подняли в воздух.

Истошно завизжала, барахтаясь в пустоте. Мнилось, невидимая петля затягивается все туже, выбивая из тела жизнь.

— Я всего лишь хотел, чтобы вы не упали, миледи, — устало прокомментировал свой поступок Геральт и, приподняв брови, явно издеваясь, уточнил: — Вы ведь отныне для меня миледи, верно, Дария?

Чеканя шаг, владелец дома медленно приближался к жертве. Верно, куда спешить, муха из паутины никуда не денется!

Так, только не паниковать, только вновь не сорваться на визг! Ты леди, они умирают достойно. Только как поту не струиться по позвоночнику, когда в руках отвергнутого любовника посох, а острие направлено на меня? Будто сама смерть заглядывает в очи.

Геральт склонил голову набок. На губах играла ухмылка наемного убийцы — равнодушная, циничная.

Затаила дыхание, вслушиваясь в биение собственного сердца.