— Зараза быстро проникает через кровь. Мужчины всегда отмахиваются, а потом умирают.

— А если не умру, Выжга? – Кажется, он надо мной издевался.

Агния, соберись! Пусть глядит своими серыми глазищами, пусть очаровывает обаянием, не признаюсь. Ни в чем!

— Все равно шрам останется, а вам он ни к чему.

Хватит уже, магистр!

Тот словно услышал и стал привычным, преподавателем. Крайне озабоченным, уставшим, но все равно чрезвычайно привлекательным, даже с кровью и грязью на лице. А с учетом увиденного ночью…

Вспомнила мужа и взяла себя в руки. Не хватало еще сохнуть по преподавателю! Не такой уж он и симпатичный, а борода и вовсе наверняка колется. Не люблю мужчин с растительностью на лице.

Былое спокойствие вернулось, нашкодившая школьница уступила место испуганной студентке, которую волновало место в Академии, а не чьи-то улыбки.

Уговорила-таки магистра Лазавея пойти в лазарет. На пороге преподаватель сделал такие глаза, будто позволил заняться «ранениями» только из жалости к студентке. К счастью, щеку я не вспорола.  Раз так, никто за ворота не выставить.

Не обращая внимание на недовольство магистра, который, по его мнению, зря терял время, полезла за спиртом. Лекарь не возражал, чтобы я хозяйничала в лазарете, поэтому не обращала внимание на ворчание Минтора. Пусть себе бубнит. То же мне, помощник лекаря! Даже вату не подал.

Итак, в двух областях я преуспела. Медицина и книги — неплохое сочетание. Еще бы добиться настоящих высот, а не трепыхаться на уровне чуть выше среднего.

Магистр хладнокровно стерпел и жгучесть ватки со спиртом, и мое мельтешение. Однако когда потянулась за мазью, взбунтовался и заявил, ранку обработает сам.

— Конечно, лучше ходить с окровавленным платком, — обиженно буркнула я и поставила бутылочку на место.

— Гордились бы! Так сказать, трофей. Сумели задеть мага.

Покачала головой. Какая там гордость — скорее стыд.

Ладно, Эдвин Лазавей простил, но есть и другие. Нетрудно догадаться, как они отреагируют на «метку». Призрак исключения замаячил с новой силой, поэтому приложила все усилия, чтобы переубедить гордеца. В итоге магистр Лазавей сдался и разрешил сделать из него увечного. Смешно, право слово! Почему мужчины предпочитают, чтобы на них все заживало само собой?

Волшебная мазь творила чудеса. Кожа порозовела, затянулась. Создавалось впечатление, будто магистр просто неудачно побрился. Взяла на заметку узнать у лекаря состав.

Вопреки опасениям, из Академии меня не выставили.

Само учебное заведение бурлило. Сессию отменили, просто вызвали старост и вручили списки с проставленными оценками по предметам. Ни одного «неудовлетворительно», даже я умудрилась получить по злосчастной бытовой магии «хорошо с минусом». Признаться, ожидала «посредственно». По занудной истории сопредельных государств и вовсе заслужила «отлично». Итого: проходной балл на следующий курс, восьмая с конца. Видимо, работа в библиотеке и вправду благотворно влияет на умственные способности и отношение преподавателей.

Светана и вовсе светилась от счастья. Она в числе первых на курсе, одни «хорошо» да «отлично», с минусами и без.

— Ты как, идешь на общее собрание? — огорошила вопросом соседка, любовно прижимая к груди табель.

— Какое собрание? — я писала письмо Хендрику и туго соображала.

Если учебный год закончен, можно вызывать мужа. Покуролесить недельку в Вышграде, насладимся жизнью. Словом, мыслями я была очень далеко и умудрилась проворонить объявление в холле.

— Таинственное. — Светана обернулась ко мне и закатила глаза. — Вообще-то туда первокурсников не допускают, но мы-то уже второкурсники. Неотстающие, храбрые. Спустись, почитай: мы подходим.