Да тут целый городок! Вырос на окраине Вышграда. Вид на столицу отсюда отменный, и пресловутый королевский дворец видно. Потом схожу, посмотрю. Заодно поем. Могла бы и сейчас завернуть в какой-то погребок, но боялась, за едой пропущу запись. Вот обидно-то! Ничего, кренделем в торговых рядах червячка заморила, до вечера доживу. Голодать даже полезно, стройность фигуры сохраняет.

Как же здесь интересно! Ни на минуту не пожалела, что выбралась из своего мирка. Рынок, дом, трактир Шорта, гуляния по праздникам – больше ничего и не видела, а тут не соскучишься.

Отряхнула пыль с одежды, заново переплела косы и убрала косынку в сумку — тут так не ходят, и я не стану: не желаю прослыть деревенщиной. Платьице нужно новое прикупить, по местной моде, а то крестьянка крестьянкой! А ведь раньше оно казалось милым. Надышалась столичного воздуха!

Ну вот, вроде, на чучело не похожа.

Глубоко вздохнула и отправилась на поиски ворот или иного входа. Искала его не я одна: группки таких же страждущих, шумно щебеча, брели по дорожкам. Пристроилась к ним, надеясь, выведут. Идут целенаправленно, точно знают, где вход.

Занятный парк! Тут не только деревья — к слову, многие мне незнакомы, — но и огород за низеньким штакетником. Нет, там не зрела репа, не кудрявилась ботвой морковь, а росло нечто специфическое и притягательно пахнущее. Не выдержав, свернула с дорожки и пристально осмотрела одну из грядок. Ее, словно звездами, обсыпало голубенькими мелкими цветочками. Сорвала парочку и украсила косы.

— Эй, что вы делаете?

А вот и садовник. Не понравилось, что землю топчу, растения порчу.

Обернулась, глянула на спешившего через кусты шиповника недовольного субъекта и извинилась. Я действительно не хотела, только из любопытства.

Батюшки светы, цветы ядовитые!?

Судорожно вытащила бутоны из волос и выбросила.

— А руки мыть нужно? Язв не будет?

Надеюсь, потешаться не станут, а скажут правду.

Садовник обнадежил: если не жевать, ничего дурного не случится. Из детского возраста я вышла, в рот ничего не тянула, значит, лютая смерть мне не грозила.

Пунцовая от смущения, вернулась на дорожку и потопала дальше, стараясь смотреть под ноги, а не по сторонам.

Однако хорошо живут студенты! Никаких мазанок, как в городе, дома добротные, каменные, под карнизами множество затей, в окнах даже не слюда — стекло! В деревнях о подобном не слышали. Там до сих пор некоторые бычьи пузыри на рамы натягивали. Стекла красиво отсвечивали фиалковым цветом. Окна высокие, на наличниках — орнаменты, водостоки с драконьими головами. Крыши плоские, загорать удобно. Словом, сказка, а не Академия. Королевский дворец! И вынесут меня отсюда вперед ногами, потому как руками я отчаянно упираться буду.

Пригорюнившись, понуро глянула на стайку парней и девчонок, так же, как и я, мечтавших стать магами и ведьмами. Им, наверное, учителей нанимали, и говор чистый. А я? Умных слов не знаю, пансионы не заканчивала, пусть и не невежда. Мама озаботилась, чтобы дочка ходила в приходскую школу, а Хендрик, когда ухаживал, умные вещи рассказывал. Потом уж я сама по его книгам пыталась, только ум короток оказался.

За думами о несовершенстве содержимого собственной головы добрела до выложенного деревянными плашками двора. Подняла голову и, парализованная, замерла. Вот она, заветная дверь, распахнута настежь, а я боюсь, что выгонят с позором. Хватит ли того, чему меня учили, для того, чтобы остаться за порогом?

Тряхнула головой. Хватит! Не глупее рыжей девчонки, которая меня обогнала.

Приемная комиссия – вывеска красовалась на видном месте, не перепутаешь – занимала огромное трехэтажное здание. В отличие от виденных ранее, его сложили из необработанного камня, видимо, чтобы придать величия. Удалось. В окнах нижнего этажа без труда уместился бы человек. Подоконники будто созданы для посиделок с книгами. Рядом с входной дверью разбит цветник с жухлыми ромашками. Несчастные цветы оборвали гадавшие на удачу поступающие.

Здания окружал низенький кустарник. Подозреваю, неспроста: неудобно в окна лазать.

Словом, основательно, внушает доверие.

Провела рукой по волосам и перешагнула заветный порог.

Внутри царила приятная прохлада.

Из небольшого коридорчика попала то ли в огромные сени, которые  дворяне называли холлом. Желающих поступить в Академию мурыжили здесь в окружении сумрачного вида волшебников и волшебниц, поглядывавших со стен. Пристроившись в конце очереди, внимательно осмотрела каждый портрет. Все одинаково надменные, насупленные, с амулетами на шее. Может, конечно, это обычные украшения, но не верилось, будто у магов такого уровня есть что-то «просто». Хендрик, к примеру, носил только полезные вещи, да и сама слышала о драгоценностях-артефактах, накопителях и прочих жутко полезных штучках.

Потом заметила живого мага. Он вышел из боковых дверей и начал запускать в соседнюю комнату по несколько человек на растерзание приемной комиссии. На мальчиков и девочек не делил — опять наврал Хендрик! Теперь убедилась, муж намеренно сгущал краски.