— З…з…зачем? – заикаясь, спросила я и намертво вцепилась в ножку бокала.

Некромант услужливо подлил вина и поставил бутылку у ног. В глазах читалась усталость, на дне зрачков и вовсе мерещилась боль. Показалось, или рана на груди все еще беспокоила? Я ведь не видела, может, она до сих пор кровоточит? Подтверждая худшие предположения, некромант снова лег и прикрыл глаза. На лбу залегла поперечная морщинка.

— Даже не вздумайте! – вскинулся Соланж, когда я потянулась к нему, чтобы взглянуть на ауру. — Вы слабы и очень рискуете. Не умру, выкарабкаюсь. А одержимый, Дария, пришел убить Геральта Свейна. Выбора не оставалось: либо его жизнь, либо жизнь графа. Прислуга пустила в дом одержимого: он и прежде ночевал в гостевой Геральта. Только сейчас добрый знакомый графа отказался от бокала вина и теплой спальни, а позаботился о свидетелях. Никто уже не мог опознать убийцу.

По лицу некроманта скользнула хищная улыбка. На мгновение показалось, передо мной дикий зверь. Желтые глаза горели, как у волка.

Отшатнулась, расплескав вино. Капли алели на белоснежном покрывале будто кровь. Смутившись, попыталась вытереть их – стало еще хуже.

— Он… он убил слуг? – все еще не веря, переспросила я.

Это казалось ужасным, бессмысленным. Те люди ничего не сделали, зачем же их?..

Некромант кивнул и сухо заверил: о телах позаботились.

— А теперь, Дария, проверим вашу сообразительность. — В глазах Соланжа зажегся лукавый огонек. – Кто же одержимый?

Задумалась, перебирая кандидатуры. Значит, я его знала. И Геральт знал. Добрый знакомый, которого без вопросов пускала прислуга. Тот, кто имел право находится в доме в отсутствие хозяина. Памятуя о нравах темных, одержимый принадлежал к ближнему кругу Геральта.

— Элиза? – предположила, перебирая кандидатуры.

Некромант покачал головой.

— Она в тюрьме, под надежным присмотром, если только… Демоны! – ругнулся Соланж, осененный догадкой.

Он подскочил и заметался по комнате. Наконец, некромант остановился возле зеркала и уставился в него, силясь разглядеть что-то в темной поверхности.

— Если он одержимый, он мог ее не убить. А если она жива, я мог ошибиться там, у дома. – Соланж говорил загадками. – Вибрации схожи. Элиза на свободе! — с досадой пробормотал некромант, водя руками перед зеркалом. – Вы подкинули верную мысль, Дария.

Я решительно ничего не понимала, а Соланж не спешил объяснять. Под его чуткими пальцами зеркало ожило и отразило мрачное помещение. Каменные стены, покрытые мхом, цепи с шипастыми ошейниками, жесткая койка и ведро в углу. Рядом валялась пустая миска. Темно, свет в помещение проникал только из спальни, через зеркало. Похоже на тюремную камеру.

Некромант хищным взглядом впился в картинку, поворачивая ее вокруг своей оси. Оказывается, такое возможно.

— Сбежала, дрянь! – сжав кулаки, взревел Соланж.

Лицо его побелело, по щекам заходили желваки.

Некромант сорвал с шеи кулон и щелчком пальцев превратил его в знакомую пирамидку связи. Она повисла в воздухе перед лицом Соланжа. Тот сделал пару глубоких вздохов, успокаиваясь, и провел ладонью над хрустальным многогранником. Имя собеседника удивило: Геральт Свейн. Пирамидка засветилась и раскрылась, выпустив ослепительный столп света. И вот уже перед некромантом повисло поясное объемное изображение Геральта. Мокрый, он замер у бортика ванной, потом резко обернулся и вспылил:

— Вы совсем совесть потеряли!

— Да нет, Геральт, это у вас серьезные проблемы, — цокнул языком Соланж и отошел, чтобы налить себе вина. – Сестрички на свободе и наверняка уже пришли по вашу душу.