— Эм, мастер, — громила краснел, будто ребенок, и водил носком сапога по земле, — я все сделал, только оно… того… вырвалось. Вот! – Он указал на больную ногу.

Приглядевшись, адепты увидели, что штанина порвана.

— Ну, кто отведет раненого в лазарет? – Господин Гримус обвел взглядом подопечных.

Никто из адептов не откликнулись, все рвались на кладбище, ловить сбежавшего упыря.

— Как, неужели нет желающих прогулять занятие?

Удивление в голосе преподавателя не ввело в заблуждение. Адепты слишком хорошо знали господина Гримуса: тот не любил трусов, полагал, им нет места среди некромантов. Да и любой понимал, от стараний во время обучения в дальнейшем зависит жизнь.

Однако кому-то следовало проводить тролля, и преподаватель выбрал Меган. Эвиса одарила ее сочувственным взглядом: запомнил куратор платок!

Тролль, на фоне которого однокурсница леди тер Шин казалась лилипутом, работал в Высшей школой смерти охранником. Преподаватели нередко привлекали его для подсобных работ, ему же доверяли приводить в чувство распоясавшихся адептов. Тех, кто устроился в общежитии. Мест на всех не хватало, и многие, в основном выпускники, квартировали в городе. Что поделаешь, школа не строилась по типу закрытого учебного заведения, вроде Академий магии, земли в свое время выкупили ровно столько, сколько требовалось для обучения первого набора. В дальнейшем количество адептов увеличилось, добавился новый факультет боевой магии. При предшественнике лорда тер Шина впервые набрали проклятийников, тем самым окончательно оформив список специализаций, которым обучали в столь специфическом заведении. Самыми старыми считались некромантия и прикладная демонология, которую после появления в Империи раздолья ректора с хвостом тактично называли борьбой с нечистью.

Посочувствовав Меган, которой, к гадалке не ходи, предстояло пережить трудный экзамен, адепты шмыгнули за ограду и, не дожидаясь команды, выпустили на волю поисковые чары, каждый свои. Некроманты негласно соревновались друг с другом, усовершенствуя типовые заклинания. У кого-то получалось, а чьи-то изыскания заканчивались конфузом. Эвиса предпочитала чужие наработки, справедливо полагая, что некромант-неудоучка не может знать магию лучше опытных волшебников.

Памятуя о провале в замке шан Ленов – ему немало способствовало спиртное, — девушка сменила тип заклинания. По кладбищу заметались едва различимые импульсы, которые вскоре слились с воздухом. Эвиса ощущала их как биение сердца. Если наткнутся на некое существо, они отошлют специальный сигнал: для живого один, для мертвого другой. По правилам после полагалось снять дистанционный слепок с ауры объекта, но в полевых условиях времени на подобные излишества не оставалось, успеть бы уничтожить.

— Есть!

— И у меня!

Повсюду послышались радостные возгласы адептов, обнаруживших кладбищенского упыря.

Некроманты, особенно юные, — странные личности. Кому, скажите на милость, хотелось бы скорее встретиться с нежитью? А эти рвались, удерживало лишь молчание преподавателя. Наконец господин Гримус дал отмашку, и боевые пары кинулись отрабатывать навыки умерщвления того, чему не лежалось в земле.

Эвиса мечтала о штанах, когда пробиралась между надгробий. Кусты боярышника разрослись, грозя нанести форме непоправимый урон. Однако один упырь на группу не считался практическим заданием и ловить его надлежало в благообразном виде.

Руфус двигался параллельным курсом, заходя справа. Они старались не потерять друг друга из виду, благо размеры кладбища позволяли.

Девушка чувствовала упыря. К пятому курсу выработалось вроде шестого чувства, которое безошибочно подсказывало: «клиент» рядом. Эвиса не спешила, двигалась медленно, осторожно. Пальцы сжимали заведенный за спину жезл. Вторая рука постоянно касалась ножа, который адепты неизменно носили на специализацию с третьего года обучения. Энтузиазм энтузиазмом, но только первокурсники сыплются гурьбой на кладбище, старшие товарищи действуют иначе. Их задача – слиться с местностью и первыми добыть нежить – заветные очки для зачета. Преподаватели могли сколько угодно говорить, будто во время сессии все в равных условиях, на практике это не так. Эвиса имела все шансы обойтись одной теорий, достаточно заработать пару плюсов во время учебных убийств.

Показалось, или в тени ясеня что-то есть?

В таких случаях некромант не думает, а действует.

Прицельный поисковый импульс отправился в нужном направлении: всегда нужно проверить, не такого же, как ты, мага хочешь убить. И следом, когда пришло подтверждение: мертвое, — магический удар.

Выброшенный вперед жезл раскалился, задрожал в руке. Из него вырвался сноп света, обдав туфли Эвисы снопом бледно-голубых искр.

Только ранила!

Девушка заскрежетала зубами и отпрыгнула, понимая: упырь нанесет ответный удар. И действительно, он ринулся к ней. По сравнению с вампирами упырь казался неуклюжим, но без хорошей физической подготовки нечего и думать его одолеть.

«Еще один костюм на помойку!» – мысленно прокомментировала Эвиса, падая на землю.

Вот зачем их заставляют валяться в лужах в не предназначенной для этого одежде? Существует же полевая форма. Абсолютно все преподаватели-практики разрешают переодеваться, и только господин Гримус отчего-то считал занятия на кладбище теоретическими. Издевался, не иначе.

Руфус отреагировал, пусть и с небольшим опозданием. Пока девушка перекатывалась на бок, чтобы тут же вскочить на ноги и прибегнуть к мощи жезла, однокурсник попотчевал упыря заклинанием. Эвиса добавила к нему свое, пусть простенькое, зато эффективное в случае с неразумным существом, лишенным магии. Проще говоря, поджарила ударом с расчетом, что импульс «сердца» чар дойдет до спинного мозга.